Команда называет свой миномет “Франкенштейном” – он собран из деталей разных минометов: плита от “Саней”, ствол МП-120, а ножки от “Молота”.
Пикап мчится через Константиновку, которая вспыхивает от КАБов, и дальше, ночным бездорожьем в направлении канала, того самого, который сдерживает наступление врага со стороны Часового Яра.
“Ты РЭБ включил?” – спрашивает “Черный” водителя.“Нет. Я крестик поставил”, – отвечает тот.
Через некоторое время авто останавливается. Дальше – зона повышенного риска. Водитель выключает фары, надевает прибор ночного видения и включает РЭБ. “Черный” передает по рации, чтобы нас встретили. В кабине трясет нещадно, значительно “веселее” пассажирам в кузове. Кроме них, там также едут несколько “кабанчиков” – мин 120-го калибра. Когда авто глохнет посреди поля, в голосах военных появляются панические нотки. Пытаться завестись или бежать? После нескольких попыток и крепких слов пикап неохотно рычит и трогается. Машины, как и люди, тоже устают на войне.
Блиндаж, в который мы ныряем, соответствует последним веяниям моды: вход зигзагообразный, чтобы, в случае чего, затруднить движение вражеского FPV. От этой же напасти – развешены над окопом несколько слоев сеток.
Здесь несет вахту команда минометчиков 93-й ОМБр “Холодный Яр”. Бригада не дает врагу продвинуться в сторону Константиновки. Военные объясняют: прицельно обстреливают их “по расписанию”: утром и вечером. Остальное время возможны “внеплановые” прилеты, а также постоянно работают дроны. Когда рассветает, выйти наружу становится почти невозможно – сразу же слышно противное гудение FPV или разведывательного дрона. Каждый выход за пределы окопа “по нужде” – риск для жизни. “Бляха, только бы не сейчас!”, – с такой репликой возвращается каждый из похода в кусты.
Ребята радуются: сегодня последний день вахты. Следующей ночью вместе с нами они уедут в условный тыл на отдых. Смена здесь может длиться до 10-ти дней.
Уже через 20 минут до ротации минометчики в полной готовности, Донецкая область, Украина, 11 сентября 2024, Фото: Елена Максименко, Frontliner
Юрий с позывным “Черный” на войне с начала. В 2014-м он закрыл свое маленькое предприятие и ушел на фронт. Сначала воевал в добровольческих батальонах “Днепр-1” и “Правый сектор”, потом присоединился к ВСУ. Сейчас он главный сержант батальона.
За эти годы он объездил Донецкую и Луганскую области, повоевал на Харьковщине и Сумщине.
“Нас не было только в Херсоне и на Курщине, – говорит он. – Это пока что. Но я с удовольствием поехал бы туда”.
По словам “Черного”, начало операции на Курском направлении не повлияло на ситуацию здесь.
“Противник как проводил наступательные действия, так и проводит. Был промежуток недели две, они ничего не делали, стояли в обороне, но потом все-таки пошли в наступление. Преимущественно без техники, живой силой, то есть пехота лезет постоянно малыми группами, по одному, два, три пехотинца, но они постоянно делают попытки прорыва”, – рассказывает главный сержант.
“Каждый день потери”
На стороне защитников ландшафт с природной преградой в виде канала. “Черный” уверяет – для врага это значительно усложняет наступление:
“Но все зависит от старших начальников, от прихода новых людей, для того чтобы это все сдержать. Каждый день потери, люди получают ранения, и этих людей надо менять”.
Противник преимущественно без техники лезет постоянно малыми группами, по одному, два, три пехотинца.
У нас с гражданскими разные восприятия. Мы привыкли смотреть правде в глаза, а люди больше так обманным взглядом смотрят на это все.
Он отмечает – без пополнения очередных потерь территорий не избежать. А поступление людей позволило бы не только удерживать рубежи, но и проводить контрнаступательные действия. Пока же, по словам “Черного”, эффект мобилизации не ощутим.
“Нет никакой конкретики – говорит он. – Например, как мы в 14-15-м служили, я понимал, что иду на год. Через год могу уволиться, меня сменит кто-то. Я год посижу дома, отдохну и снова мобилизуюсь. А сейчас человек идет и не знает, насколько она идет, на что ей ждать. Когда дадут какую-то конкретику согласно законодательству, я думаю, люди сами начнут идти, и не надо будет, чтобы ТЦК ловил”.
Дома на “Черного” ждут две дочери, что родились во время войны. “Видят меня как гостя”, – с печалью отмечает Юрий.
А здесь, на войне, другие “дети” – подчиненные, за каждого из которых главный сержант несет личную ответственность. Самое тяжелое, говорит он, пережить потери:
“Я исполнял обязанности командира роты, это самое тяжелое. Когда ты заводишь людей, объясняешь, что все будет хорошо, можно сказать, обещаешь. А человек или погибла, или ранена. И получается, что я обманул людей. Не уберег. И от этого немного крыша едет”, – делится переживаниями “Черный”.
Несмотря на усталость и тоску по семье, Юрию трудно представить себя вне армии даже после войны. В первую очередь из-за трещины, которая за эти годы выросла между фронтом и тылом.
“Это два разных мира, – говорит он. – Людям давно плевать на войну. Если процентов 10 переживают, это те люди, которые непосредственно столкнулись с войной: отец, брат, сын, муж воюет, или погиб, или ранен. Волонтеры есть, но в два раза их меньше стало. Им сейчас тяжело. Я понимаю, что я устал от войны, но с другой стороны уже 10 лет… это моя жизнь, моя стихия. И приехать просто домой – я не знаю, что там делать, как с людьми общаться. Потому что у нас с гражданскими разные восприятия. Мы привыкли смотреть правде в глаза, а люди больше так обманным взглядом смотрят на это все. Поэтому есть вероятность, что я останусь. Как минимум здесь все свои”.
“Черный” признается, что войну – от АТО до полномасштабного вторжения – предпочел бы забыть как страшный сон, и никаких моментов не вспоминать. И точно не рассказывать об этом детям.
Вражеские обстрелы по расписанию
Свой миномет команда называет “Франкенштейном” – он сложен из запчастей разных минометов: плита от “Саней”, ствол МП-120, а лапы от “Молота”. Наводчик с позывным “Кривбасс” поясняет – орудие рассчитано на 5000 выстрелов, так что этот миномет уже “устал”. Однако заменить его нечем, поэтому команда просто закладывает поправку на дефект в “Кропиву” – влево на 500 метров.
“Кривбасс” говорит, что дефицита БК на данный момент нет, уже перепробовали множество мин. Больше всего не хватает людей, вздыхает он: “Никем нас заменять просто. То есть мы здесь надолго. Люди просто не заинтересованы сюда идти. Я не согласен с действиями ТЦК, когда заламывают человека, в бусик кидают, то сразу потенциальный СЗЧ-шник. А таких, кто приходит сами, мало. Очень. Нет мотивации у людей. Я же тоже не родился в бронежилете, в каске, с автоматом!.. Как началась (полномасштабная) война, было стремление пойти защищать Родину. А сейчас в связи с действиями ТЦК люди боятся идти. Я до сих пор здесь. Я видел, что было с Соледаром, с Бахмутом. Это все я прошел, и свой город я не хочу видеть в руинах. Что меня, в принципе, здесь и держит”, – говорит военный.
Тем временем начинает сереть, сквозь плетение маскировочных сеток становится видно восход солнца. Рацией предупреждают об обстреле – тот самый “плановый утренний”. Все заходят в блиндаж, надевают бронежилеты, отключают газовый баллон от плитки, на которой только что подогрели воду для кофе и чая. Слышно работу ствольной артиллерии. Ребята считают приходящие. Их больше, чем обычно, но в конце концов обстрел прекращается.
Свободное время – в блиндаже за кофе и телефонами – ребята смотрят видео, играют в игры. У многих на заставках телефона – фото любимых женщин. На бронежилете наводчика – маленькая кукла-оберег: “Ксюня, – с нежностью говорит он. — Жена подарила. Также Ксюня”.
С женой “Кривбасс” последний раз виделся в январе. Он на войне с начала полномасштабного вторжения, был ранен, потом вернулся в строй. Рассказывает, что на фронте случалось разное: трижды выпало сопровождать пленных.
“С побратимом крайнего сопровождали 3 километра. Ну, пи*ар выскочил на наши позиции. Ребята взяли его в плен. И потом с позиции на позицию его передавали. И уже мы с нашей позиции его сопровождали. Мне было интересно, какого хера он здесь. Он конкретно сказал, что деньги. Если бы не приказ привезти его живым, я бы там его и оставил! Убивает то, что они сафари устраивают. Из-за денег. Других причин я не вижу”, – возмущается “Кривбасс”.
Работа для сильных
Правая рука наводчика миномета – помощник. На этой должности ныне Саша с позывным “Ярик”. Специальность способствует физической подготовке – один “кабанчик” весит 15 кг, и 18 – если советского образца. Нередко на позиции их приходится доставлять пешком, еще и стараясь передвигаться максимально быстро, рассказывает помощник наводчика:
“Если частые приходящие, ты упал-встал, упал-встал, то уже крайний раз, я помню, я уже не мог подняться с ними. И сейчас наши же носят через переправу. Это у нас здесь машина подъезжает сюда близко, а два других расчета носят. 15 кило пока 2 километра донесешь, и еще плюс на себе же броня, каска – бронежилет весит до 15 килограммов”, – со смехом говорит Саша.
“Ярик” – харьковчанин. Он участвовал в АТО, а в феврале 2022-го он стал на защиту родного города. Оборонял Северную Салтовку в составе Воздушных сил. А когда врага откинули, перевелся в “Холодный Яр” и освоил новую специальность. Теперь он член команды “Франкенштейна”.
Удар по вражеской пехоте
“Внеплановый обстрел” внезапно начинается в середине дня. Он мощнее, чем утренний. От взрывов стены блиндажа сотрясаются. После обстрела время дать ответ – наконец команда на огонь. Все происходит максимально быстро и слаженно, ведь каждая минута пребывания на открытом воздухе – дополнительные риски. Несколько раз во время подготовительных работ приходится забегать в блиндаж – летают FPV. Перед выстрелом “Черный” символично подписывает мину. Побратимы снимают процесс на телефоны.
15 кило пока 2 километра донесешь, и еще плюс на себе же броня, каска – бронежилет весит до 15 килограммов.
“Чтобы вы все сдохли!”, – выводит он каллиграфическим почерком. Наведение, команда “выстрел”, и миномет быстро маскируют. “Черный” объясняет – удар нанесли по вражеской пехоте, но нужно дождаться подтверждения от операторов БПЛА, что выстрел был успешным.
Тем временем процессом управляет самый молодой член экипажа – командир расчета, 24-летний Сергей с позывным “Гера”. Он из тех, кто сознательно выбрал военную карьеру, отрекся от нее, а затем вернулся. Он подписал контракт с ВСУ за 2 недели до полномасштабного вторжения.
“Выиграл в жизни джекпот”, – иронизирует “Гера”.
По его словам, сейчас "Франкенштейн" в большинстве своем работает по живой силе противника, иногда везет уничтожать малую бронетехнику, иногда даже на ходу - секрет успеха - в опыте наводчика и умении делать быстрые расчеты. Иногда встречаются чудеса попадания. Например, из миномета попали в открытый люк вражеского танка – из-за летней жары оккупанты расслабились и сразу за это поплатились. А как-то в другой раз, удачно промахнулись мимо намеченной цели и попали прямо в "зеленку". Оказалось, что в кустах был скрыт вражеский состав из БК. Детонировало долго и феерически.
Бригада должна была получить американские минометы 120-го калибра, и Гера ездил в Германию на обучение. Наконец, сертификат и навыки парень получил, а бригада минометы – нет.
Командир расчета минометных батарей Сергей "Гера", Донецкая область, Украина, 11 сентября 2024, Елена Максименко, Frontliner
Нужно выгонять их из нашей земли и давать им отпор. Если пойдет так дальше, как в Покровском направлении, они будут очень близко. Потому что после Покровска идет Днепротепровская область, и это уже наша область.
“Мы были на позиции, – вспоминает он. – Командира расчета сняли и второго привезли. И наводчик тоже сняли с позиции, и в тыл отправили. Сказали приготовиться, чтобы уезжать за границу. Нас отвезли во Львов, мы переночевали в академии, там одни девочки были. Затем нас погрузили в автобус и вывезли на границу. Границу перешли… Потом перелет на военном грузовом судне. Прилетели в Германию. Потом нас на автобусы погрузили и повезли на большой полигон. Выдали обувь, рюкзаки, броники, каски. Прошли месяц обучения, нормативы выполнялись. Получалось все. Уже на исходе стрельба из минометов из полупрямой наводки и на дистанции. И мы тоже отстреляли. И потом приехали сюда и думали, что минометы приедут. А они не приехали".
Чего стоит УБД?
За время на войне "Гэри" пришлось пережить немало. На Харьковском направлении он вместе с группой попал в полуокружение. Этот день он называет своим вторым днем рождения:
“Переплывали холодную реку. Были люди, плывущие в броне, но кто опрошенный, кто на реках вырос, я, например, на реке вырос, то сбросил броню, верхнюю форму одежды. Термуха, автомат, и все. И в берцах. Апрель, 25 число. Переплыли – командира потирали. У кого была "Кропива", хоть какой-то гаджет, то мы слышали, что нам на запад идти. И мы на запад шли, шли, там поле. И наш расчет пошел через поле, там посадочки уже были… и потом там мы точку эвакуации встретили… И еще раз надо было переплывать реку, но там уже наши лодки были. По моему расчету было шесть человек. Дядя Коля ушел под воду, течением понесло. Потому что был в плитоносце, и рюкзак еще. То, что он купил себе, он не хотел выбрасывать", – вспоминает боец.
После жестких боев за Бахмут и Соледар "Гера" не выдержал и ушел в СЗЧ. Предупредил об этом командира. Услышал в ответ: "Я никого не держу". Нашел работу. Однако в тылу он не чувствовал себя на своем месте.
"Одетый по гражданке, УБД показываешь, и старый водитель возвращается: "За сколько ты его купил? – с оскорблением вспоминает военный. – Да и народ в автобусе: "Да такое молодое, как он может воевать!" Я просто тогда развернулся, заплатил ему и говорю, а теперь можем уехать, я вам покажу где я его купил и какой ценой!"
Пока минометчик отдыхал от войны, его племянница родила ребенка. Именно появление этого малыша привело Геру на мысли, что пора возвращаться в армию:
Понимаешь, что дети рождаются, и им нужно продолжать жить, их нужно оборонять. От моего дома в 100 метрах железнодорожный вокзал, и когда прилетел X-59, и просто дом сложился, пол здания, и людей там присыпало, потому что там бомбоубежище было. Когда у тебя дома маленький внучок, и штукатурка сыпется со потолка, и ты понимаешь: какая разница, где тебя могут "задвохсотить"? Глубоко в тылу прилетит ракета и все. Ты даже не успеешь среагировать. Нужно выгонять их из нашей земли и давать им отпор. Если пойдет так дальше, как в Покровском направлении, они будут очень близко. Потому что после Покровска идет Днепротепровская область, и это уже наша область», – говорит он.
За 10 месяцев и 9 кругов бюрократического ада ВСП "Гера" вернулся в свое подразделение. Командование приняло его обратно. Больше уходить из войска не планирует – даже после окончания войны. "Нечего там делать!", - говорит он о гражданской жизни.
За разговорами с минометчиками прошел день. Пережидаем "плановый вечерний обстрел". Ребята радуются, что наконец-то их изменят, и сегодня у них будет теплый душ и другие нехитрые блага, которые здесь кажутся роскошью. Убирают в блиндаже, выбрасывают наружу баулы и стоят на выходе в брониках и касках уже за 20 минут до прибытия пикапа. Когда авто приближается, включают РЭБы. Смена молниеносно выбрасывает вещи и выпрыгивает из кузова, другая же группа производит обратный процесс. Ротация длится меньше минуты – автомобиль яростно рычит и срывается с места. Туда, где минометчики смогут получить короткий отдых. И увидеть солнце без маскировочных сеток.
Автор: Елена Максименко
Источник: Frontliner