Как Amnesty International встала на сторону фашистской России

Как Amnesty International встала на сторону фашистской России

Международное гуманитарное право (МГП) – это сборник правил, специально разработанных для защиты гражданских лиц и сложивших оружие.

С этой целью МГП обязывает все стороны вооруженного конфликта соблюдать основополагающие принципы, включающие разграничение между гражданскими и военными целями и принятие мер по защите гражданских лиц от последствий вооруженных нападений.

Эти принципы предусматривают в некоторых ситуациях определенные ограничения по ведению боевых действий или размещению военных целей в населенных пунктах или вокруг них.

Похоже , что украинское правительство соглашается с тем, что каждая армия – борется ли она за свой суверенитет, за сохранение своего народа или за другое – должна придерживаться МГП.

Никакая воюющая сторона, какой бы священной ни была их война, не может уклониться от этих требований. Быть на стороне добра – это не оправдание.

Но правозащитные организации, особенно имеющие международный охват Amnesty International (AI), несут корреспондирующее обязательство обеспечить, чтобы острые обвинения в нарушениях МГП основывались на комплексном установлении фактов, надлежащем методологическом подходе и выводах, учитывающих реалии попыток стороны, на которую напали, защитить свое население от систематических военных преступлений, кампании преследования, охватывающей преступления против человечности и, возможно, геноцид.

К сожалению, прессрелиз AI за 4 июля никак не соответствует этому обязательству и не выполняет ни одной полезной защитной функции. Напротив, поскольку российские пропагандисты сейчас празднуют и добавляют еще одно оправдание для нападения на гражданских лиц в свой растущий список, подобные обвинения вполне могут привести к меньшей, а не большей защите.

Пресс-релиз AI критикует Вооруженные силы Украины и обвиняет их в серьезных нарушениях МГП.

Например, "украинская тактика нарушила международное гуманитарное право, поскольку они превратили гражданские объекты в военные цели", "[украинские военные] не приняли возможные меры по защите гражданского населения", "украинские военные также регулярно создавали базы в школах в городах и селах на Донбассе и в районе Николаева".

Проблема, конечно, заключается не в предъявлении этих обвинений, которые должны быть предъявлены – и четко высказаны – если доказательства подтверждают их правдивость. Это роль АИ, которая часто эффективно выполняется.

Но в этом случае методология АИ не только нечеткая, но и почти не учитывает военный или гуманитарный контекст, важный для любой аргументированной точки зрения.

В этих обстоятельствах, к сожалению, выводы АИ превращаются в анекдоты и спекуляции под видом реальных фактов и нарушений.

Грубое игнорирование широчайшего возможного объема доступных фактов

Неспособность AI объяснить методологию, использованную при достижении вывода о том, что украинские военные "подвергли опасности украинское гражданское население, создавая базы и применяя системы вооружения в жилых районах, в том числе в школах и больницах", вызывает беспокойство.

Утверждая, что анализ базировался на показаниях свидетелей, обследованных местах ударов, выборе критериев и "анализе оружия", AI ловко обходит любое реальное объяснение своей методологии, отказываясь предоставить хоть какие-нибудь значимые детали доказательств.

Читателю остается догадываться о количестве опрошенных свидетелей или инспектированных мест ударов, критериях отбора свидетелей и мест, а также экспертов, якобы использованных для проведения анализа оружия.

Так откровенно пренебрегать украинскими военными, избегая даже минимальной проверки острых выводов, кажется странным способом убедить скептически настроенную общественность в справедливости этих выводов, не говоря уже о том, чтобы убедить (возможных) военных-нарушителей изменить курс.

Как обсуждается ниже, основные вопросы МГП, затронутые в прессрелизе AI, касаются двух основных требований, предъявляемых к воюющим сторонам: принципу различения (гражданских и военных целей) и обязательства предпринимать меры предосторожности для защиты гражданских лиц от последствий нападения, в том числе применение эффективных предупреждений о нападении и эвакуации гражданских из зон боевых действий.

Если AI или любая правозащитная организация пытается заявить о нарушении, она должна обратить внимание на высокий стандарт доказательств, требуемый в миссиях по установлению фактов в области прав человека – стандарт " четких и убедительных " доказательств.

Согласно этому стандарту, доказательства являются четкими и убедительными, когда они с большей и существенной вероятностью правдивее, чем ложные. Это менее строгий тест, чем тест " без разумного сомнения ", но, тем не менее, он требует подтверждения существования "высокой вероятности того, что определенный факт правдив".

Как может убедиться любой беспристрастный читатель, пресрелиз AI безнадежно лишен такого рода убедительного анализа или доказательств фундаментальной важности.

Наиболее очевидным замечанием принципа различения должно быть то, что украинские вооруженные силы не пользуются свободой выбора относительно места обороны. Защита должна соответствовать характеру, масштабу и точке нападения.

Если россияне решат атаковать гражданские районы, то, по определению, у украинских защитников нет другого выхода, кроме как позиционироваться и быть готовыми к борьбе и победе над российским агрессором именно там. Это не теоретически.

Всем, кто следит за этим вторжением, известно, что Россия в рамках стратегии атакует городские районы и стремится уничтожить гражданские постройки и убить мирных жителей.

Поэтому украинская армия должна защищать свои города и поселки, чтобы защитить свое мирное население не только от разрушительной войны, но и дикости русской армии.

Такие факторы как разведка, наблюдение, огневые точки, маскировка и прикрытие от вражеского огня, пути продвижения и ухода, а также логистические линии являются критическими.

На самом деле, только благодаря надлежащему учету этих факторов украинские командиры смогли создать достаточно эффективную защиту от превосходящих российских сил и, таким образом, защитить гражданское население.

Только путем изучения этих факторов любой правозащитник может прийти к обоснованным выводам о утверждениях о том, что Украина недопустимо разместила свою армию в гражданских районах и таким образом нарушила принцип различения. Чтение прессрелиза показывает, что AI такого изучения не провели.

Действительно, по признанию AI, их анализ не базировался на конкретном расследовании действий украинской армии. В то же время "доказательства", чтобы обвинить Украину, были собраны во время расследования "российских ударов", о чем говорит сам пресрелиз. Но это не объясняет, почему АИ даже не пытались найти или проанализировать факты.

Кроме того, очевидные аналитические недостатки не исправляются заявлением AI о том, что жилые районы, где дислоцировались украинские военные, были "в километрах от линии фронта. Были доступны реальные альтернативы, которые не угрожали бы гражданским лицам, например, военные базы или густые леса поблизости. , или другие сооружения, расположенные дальше жилых районов".

Оставляя в стороне, что AI не смогли объяснить, как они пришли к выводу о наличии "реальных альтернатив", их анализ выдает фундаментальное неправильное понимание тактической и стратегической войны и соответствующих требований МГП.

Леса, военные базы или места, отстоящие от гражданских районов, не выбираются только потому, что они удалены от гражданского населения. Их выбирают (или нет), потому что они отвечают определенной оборонительной цели – если нет, защита терпит неудачу.

Как знает каждый украинский командир и как ранее сообщали АИ, неудачи на родной земле и в защите собственного народа имеют ужасные последствия для украинских гражданских лиц.

Это может объяснить, почему в контексте принятия мер против последствий нападения МГП абсолютно и безоговорочно не запрещает размещение военных объектов в городских районах или движение военных транспортных средств через населенные пункты.

В то же время МГП обязывает стороны конфликта принимать меры предосторожности для защиты гражданского населения от последствий нападений.

Украина, как защищаемая сторона, должна приложить усилия "насколько это возможно" , чтобы (i) удалить гражданских лиц и гражданские объекты из районов возле военных объектов и избегать размещения военных объектов в густонаселенных районах или вблизи них, а также (ii) принять другие необходимые меры предосторожности для защиты гражданских лиц и гражданских объектов от опасностей, возникающих в результате боевых действий.

Как признал МККК, эффективные меры предосторожности могут принимать различные формы, как "строительство укрытий, копание траншей, распространение информации и предупреждений, отведение гражданского населения в безопасные места, движение, охрану гражданского имущества и мобилизация организаций гражданской защиты - это меры, которые могут быть использованы для сохранения гражданского населения и гражданских объектов, находящихся под контролем стороны конфликта".

То, что возможно, будет зависеть от среды, в которой совершается нападение, и ряда факторов, в частности, местности, погоды, способности войска, имеющихся боевых сил и ресурсов, активности противника и соображений по гражданским.

Реальность мер предосторожности оценивается в каждом конкретном случае, принимая во внимание "все обстоятельства на данный момент", включая, что полномочия государства или командира на принятие решений ограничены их знаниями и обстоятельствами на тот момент и не могут подлежать дальнейшему информированному анализу. Понятно, что в прессрелизе нет доказательств того, что AI рассматривали эти проблемы, не говоря уже о том, чтобы сделать обоснованные выводы.

Напротив, АИ, кажется, активно избегали этого анализа. Согласно комментариям украинского офиса, им пришлось "убеждать" даже обратиться за официальным комментарием в Министерство обороны Украины (МО).

По данным AI, она связалась с Минобороны "со своими выводами 29 июля, но к моменту публикации еще не получили ответа". Прессрелиз был опубликован утром 4 августа, предоставив Министерству обороны, которое, как мы можем с уверенностью предположить, имеет более чем достаточно работы, три рабочих дня для ответа.

Если отбросить это абсурдно короткое окно, то даже формулировка АИ свидетельствует об аналитической ошибке. Обращение к МО было не проявлением вежливости, а абсолютным требованием, если нужно было прийти к корректным выводам.

Как иначе АИ могли анализировать ключевые вопросы, не зная, что заставило украинскую армию развернуться в жилых районах? Были ли реальные альтернативы? Предоставляли ли военные предупреждения (доказательства категорически демонстрируют, что это было неоднократно сделано с 24 февраля)?

Удаляли ли военные в "максимально возможном объеме" гражданских лиц и гражданские объекты вблизи военных объектов? (опять же, как категорично показывают доказательства, это происходило во многих случаях путем предоставления средств для эвакуации гражданских лиц (например, поездом) и использования полиции и персонала экстренных служб для содействия эвакуации)?

В общем, в выводах AI краткие факты и анализ и многие обвинения.

АИ, похоже, не рассмотрели важнейшие вопросы. Если бы они это сделали, то авторы пресрелиза, как минимум, стремились бы воспроизвести военную активность в то время и любые усилия, приложенные тогда украинскими военными, чтобы защитить территории и окруженное гражданское население. По крайней мере, АИ поговорили бы с украинским МО и любой из высокопрофессиональных местных правозащитных организаций, работавших на месте в то время.

Кто знает, если бы AI сделали это, они могли бы обнаружить, что украинские силы приняли все возможные меры для защиты своего населения от последствий боевых действий, одновременно защищая население и территорию от преступлений российских войск. Менее резонансный вывод, но, возможно, гораздо более справедливый.

Уэйн Джордаш, управляющий партнер Global Rights Compliance, Анна Микитенко; опубликовано в издании Украинская правда