Украинские пленные обвиняют Красный Крест в бездействии

Читати українською

Украинские пленные не видели представителей Красного Креста в тюрьмах РФ, где их содержали в невыносимых условиях, и не получали от организации никакой помощи – такое можно часто услышать от украинцев, вернувшихся из российского плена.

Иногда в медиа попадаются даже сообщения о «дружеских» отношениях белорусского и российского Красных Крестов с государством-агрессором.

У Международного комитета Красного Креста (МККК) всегда находятся для этого вроде бы логические объяснения: они не имели возможности посещать пленных и заложников; они не могут раскрывать какую-либо информацию, чтобы не потерять доступ к заключенным; их именем прикрывается кто-то другой. Украинский омбудсмен Дмитрий Лубинец, тем временем, акцентирует, что в руководящий совет Международной федерации Красного Креста входит гражданин РФ, а возглавляемая им организация незаконно работает на оккупированных территориях, называя войну «украинским кризисом» и сотрудничая с Z-активистами.

Какую роль в помощи пленным и заложникам действительно играет сейчас Международный комитет Красного Креста? Если кто-то использует его имя, какие санкции против самозванцам инициирует организация, и кто должен это остановить? Как в государствах, финансирующих деятельность МККК, относятся к его работе и скандалам, связанным с организацией?

"Донбасс Реалии" (проект Радио Свобода) пообщались с бывшими пленниками, участниками переговоров об обменах и работниками МККК, чтобы найти ответы.

Во время войн Красный Крест, в частности должен контролировать поведение сторон конфликта (международное право называет войны конфликтами. – ред.) с пленными, разыскивать их и помогать поддерживать связь с родственниками. Эта миссия возложена на него Женевскими конвенциями .

«Больше я их не видел. Никто их не видел»

Офицер 12-й бригады НГУ «Азов» Константин Кожекин в мае 2022-го вместе с бойцами «Азова», 36-й ОБМП, НГУ, ТРО и полиции выходил из мариупольской «Азовстали». Тогда президент Украины Владимир Зеленский объявил, что МККК выступает гарантом их безопасности, потому что защитники Мариуполя, находясь в полном окружении без лекарств, воды и пищи, по приказу руководства сдались в плен.

Когда мы выходили в плен из «Азовстали», нас фиксировали представители Красного Креста. Они заходили в автобус по двое, раздавали какие-то бумажки, нам нужно было вписать фамилию, отчество и контактный номер телефона человека извне», – рассказывает Константин.

Это была его единственная встреча с Красным Крестом за время плена.

«Когда я задал несколько вопросов по отобранным у меня очкам, медикаментам, они сказали, что эти вопросыв не к ним , их задача – только зафиксировать. Потом ни разу в плену я их не видел. Никто их не видел, их вообще не было», – добавляет он.

Сейчас Константин занимается вопросами военнопленных в подразделении. По его словам, даже фиксацию выхода из «Азовстали» МККК провел не полностью. По его мнению, в том числе и поэтому в плену сейчас остается более полутора тысяч бойцов гарнизона Мариуполя.

«Половина наших бойцов до сих пор не зарегистрирована Красным Крестом. Они мотивировали это тем, что у них не хватило работников на все дни выхода в плен», – говорит он.

Его слова подтверждают и родные других пленников. Например, МККК не зафиксировал выход Сергея Алексеевича, получившего ранения, но выжившего во время теракта в Оленевке. Его жена сейчас борется за его возвращение.

Чашка чая вместо помощи

«В моем детстве Красный Крест ассоциировался с организацией, помогающей нести мир и спасать людей. В первом или втором классе я купил за 30 копеек марку в поддержку общества Красного Креста. А после плена я понял, что это абсолютно «беспонтовая» организация, которая ничего не делает», – говорит Владислав Жайворонок с позывным «Википедия» – тоже бывший военнопленный боец бригады «Азов».

Владислав едва сдерживает эмоции, когда мы спрашиваем его об участии МККК в судьбе пленных:

«Ни один из моих собратьев, с кем я был обменян, не видел ни одного представителя Красного Креста. Мы это обсуждали. Мы узнали, что, оказывается, Красный Крест «следил за нашим состоянием там».

Возвращение украинских пленников 10 апреля 2023 года. У них в руках чашки от Красного Креста

«Они иногда попадают на сам процесс уже завершенного обмена и дают бывшим военнопленным чашечку с чаем с логотипом Красного Креста.

И обязательно делают миллиард фото. Если им запретить делать какие-либо фото с «мерчем» организации, я уверен, они не придут», – иронизирует «Википедия».

Во время подготовки этого материала мы опросили еще около 30 бойцов: из Нацгвардии, 21 ОБМП «Сармат», бригад морской пехоты и Госпогранслужбы. Все они говорят, что не видели представителей МККК за время плена.

Также, несмотря на подтвержденные десятками людей факты пыток в плену, Красный Крест не говорит вслух о нарушении Россией Женевских конвенций.

Обычно заявления организации содержат дипломатический призыв к обеим сторонам соблюдать гуманитарное право и предоставлять МККК доступ к пленным.

Бывал ли Красный Крест в тюрьмах в оккупации

Участие Международного комитета Красного Креста именно в процессе подтверждения личности пленных стало важным для Украины еще во время предыдущего этапа войны – в 2014-2022-м. Тогда оккупационные войска на Донбассе устраивали парады пленных, привлекали их к тяжелым работам, пытали и создавали многочисленные незаконные тюрьмы в бывших зданиях СБУ, милиции, судов и заводов.

Самой известной и страшной из них была тюрьма «Изоляция».

Россия блокировала всю информацию о пленных и заложниках, и не было возможности подтвердить их пребывание в плену. Поэтому Украина очень рассчитывала на участие МККК, говорит уполномоченная президента Украины по урегулированию на Донбассе (2014-2019 гг.) Ирина Геращенко.

В 2014-м Украина открыла доступ представителям Красного Креста в украинские тюрьмы. Но вопрос с доступом к украинским пленникам в оккупации от этого не решился.

Представители МККК в Луганской области наблюдают за обменом пленными в октябре 2015 года

«Я тайно работала с, скажем так, волонтерами, которые имели возможность на оккупированную территорию что-то в тюрьмы передавать. И я ставила их в пример Красному Кресту: что как так, мы какими-то путями ищем возможность передавать продукты, одежду, лекарства, а вы – международная организация, которая оказывает столько гуманитарной помощи на оккупированных территориях – не можете добиться доступа к местам несвободы? » – говорит Геращенко.

Однажды, вспоминает она, Красный Крест передал украинским военным в Макеевскую колонию помощь, в которой оказались носки с логотипом группировки "ЛДНР".

«Я спросила, а они говорят: «Согласно нашим нормативам, мы должны передавать только локальную продукцию». Но ведь это территория Украины, что вы делаете? Они мне сообщили, что будут обращать внимание на такие мелочи, а на самом деле не мелочи», – вспоминает она.

За предыдущую фазу войны с 2014 по 2022 год МККК лишь раз сообщал о посещении украинских пленных на оккупированных территориях. В 2015-м ему удалось получить доступ к 4 пленникам.

Об отсутствии визитов в тюрьмы в оккупации говорили немало родственников пленных и гражданских заложников, например, жена заключенного Кремля Татьяна Матюшенко.

«Они (власть РФ. – ред.) предоставляют представителям МККК только выборочный доступ к местам содержания», – подтверждает для "Донбасс Реалии" спикер Координационного штаба по вопросам обращения с военнопленными Петр Яценко уже в нынешней фазе российско-украинской войны.

Какова структура Красного Креста? Кто и за что отвечает?

Есть разница между МККК и национальными обществами Красного Креста. Общества – это отдельные национальные движения под «брендом» «Красный Крест».

МККК ими не руководит, они не являются его подразделениями, но вместе с тем они соблюдают принципы этого международного движения, платят взносы в другой орган (Федерацию КК), руководствуются уставом Красного Креста, но и законами своего государства.

Понять структуру всего международного движения Красного Креста и Красного Полумесяца можно из этой инфографики:

Из этого списка Международный Комитет Красного Креста – именно тот, кто оказывает помощь пострадавшим от войн. Его задача – быть посредником между сторонами конфликтов с правом допуска к военнопленным. МККК имеет свой офис в Украине.

А вот национальные общества Красного Креста как раз не работают с военнопленными, хотя помогают населению в чрезвычайных ситуациях и во время войн.

В Украине с 1993 года существует такое национальное общество – Общество Красного Креста Украины.

По своему мандату МККК имеет право доступа к пленным, чтобы проверять условия их содержания и убеждаться, что их не подвергают пыткам.

Еще одна его миссия – поиск людей: через МККК официально подтверждают пребывание в плену. В то же время Красный Крест не может способствовать освобождению – такая задача международным гуманитарным правом на него не возложена, поэтому и вопросов об этом мы не ставим.

"Донбасс Реалии" попросили МККК ответить на вопросы, которые услышали от свидетелей:

Как подтверждают взятие в плен?

Красный Крест может подтвердить этот статус, если сам зафиксировал военнослужащего среди пленных (посетил или, как в случае с «Азовсталью», фиксировал момент выхода в плен), или когда получит официальное подтверждение от воюющих государств. Согласно Женевским конвенциям, они должны такую информацию Красному Кресту предоставлять.

«Мы подаем запрос в Национальное информационное бюро противоположной стороны с просьбой разъяснить нам статус этого человека, является ли он военнопленным. Если нам подтверждают, то мы уже требуем доступа к этому человеку», – разъясняет представитель миссии МККК в Украине Александр Власенко.

Как фиксировали выход из «Азовстали»?

Красный Крест все два года после захвата Мариуполя повторяет, что не давал пленным никаких гарантий после попадания в плен, а способствовал именно безопасному выходу участников боевых действий с завода «Азовсталь» и фиксировал выходивших. Однако зарегистрировали действительно не всех.

«Да, был один или два автобуса (перевозивших пленны.х – ред.), которые уехали, не дождавшись того, чтобы наши специалисты туда вошли. Они просто уехали и все», – объясняет Александр Власенко.

По словам Власенко, представители МККК осмотрели колонию в Оленевке перед тем, как туда поместили защитников «Азовстали». Указали на недостатки, привезли цистерны для питьевой воды.

И больше доступа туда от РФ получить не смогли. Даже когда просили их допустить после того, как сгорел барак с украинскими военнопленными.

К телам погибших МККК позже допустили, но они находились уже не в Оленевке.

Как посещают пленных?

В Красном Кресте уверяют, что посещение заключенных в РФ и оккупации, проходят. Количественных оценок не дают, потому что – объясняют – по своему уставу не имеют права. Приводят только такую статистику: с 24 февраля 2022 года представители МККК посетили 3000 военнопленных с обеих сторон от линии фронта, без уточнения, сколько среди них россиян, а сколько украинцев.

Красный Крест не отрицает, что Россия не обеспечивает ему доступ, который должна обеспечивать. Но ни разу не констатировал это в форме требований к РФ, озвученных на международных площадках или в открытых отчетах. Публично давить – не в правилах организации, объясняют в МККК.

«Когда мы подаем запрос на всех людей, о которых мы получили подтверждение, этот запрос на 100% не удовлетворяется. Без объяснения причин», – говорит Александр Власенко.

По международному гуманитарному праву, представители МККК должны иметь доступ ко всем помещениям, которыми пользуются военнопленные: камеры, туалеты, душевые, пищеблоки, медпункты.

МККК разрешено вести с пленными конфиденциальный диалог – без присутствия человека из администрации. Обычно это групповая беседа, чтобы администрация не понимала, от кого конкретно исходят жалобы. Власенко уверяет, что такие беседы проходят, а также, что в визитах обычно участвует врач.

Он ведет переговоры с врачом того места, где находятся эти военнопленные. Он убеждается, насколько умело лечат этих людей. То есть мы смотрим на весь спектр их пребывания», – объясняет он.

Если МККК увидит во время визита других, неподтвержденных пленников, то может зафиксировать их пребывание там, но не может с ними пообщаться.

«Когда мы приехали к определенным людям, это мы приехали только к определенным людям. В этот раз мы больше никого не посещаем. Но, по крайней мере, мы зарегистрируем других, и в следующий раз подадим запрос, чтобы посетить всех», – объясняют правила в МККК.

Однако информацию об обнаруженных во время визита нарушениях никому, кроме администрации тюрьмы и их руководству, не сообщают. Это постоянный подход Красного Креста, который тот не скрывает. Представители миссии просто передают жалобы и замечания администрации заведения, где находятся пленные, чтобы они устранили недостатки и улучшили условия содержания. Если проблемы не устранены, миссия может перейти на ступеньку выше и обратиться, например, в министерство этого же государства, то есть к тем, кто управляет колонией. Эта информация никогда не становится публичной. Жалобы остаются фактически в руках страны-агрессора.

Визиты МККК в одни и те же тюрьмы и к одним и тем же пленным должны быть регулярными и не могут быть ограничены ни в продолжительности, ни в количестве. Но на практике это часто не так.

«Если у нас один визит, это ни о чем. Мы хотим видеть, что нарушение устранено. Если у нас нет повторного визита, то первый визит ничего не дал», – говорит Александр Власенко.

Почему же Красный Крест молчит о том, что видел?

МККК пытается придерживаться нейтральности, не становиться на чью-либо сторону, не критиковать, а побуждать исправить ситуацию, говорит представитель представительства МККК в Украине. И главное – не потерять какой бы то ни был доступ к пленным.

«Мы их (нарушения. – ред.) обсуждаем только с представителями администрации этого заведения. Публично мы с этим не выходим. Если мы видим, что после повторного визита ничего не устранено, то переходим на высшую ступень, то есть разговариваем с представителями, возможно, министерства, которому подчинены эти места содержания под стражей», – разъясняет спикер.

Такой подход якобы позволяет придерживаться принципов беспристрастности и нейтральности, на которые опирается движение Красного Креста.

Непубличность и конфиденциальность, по словам Александра Власенко, не раз давали возможность представителям МККК попадать в худшие тюрьмы в мире, как Абу-Грейб в Ираке, тюрьмы исламистского движения «Талибан» и группировка «Исламское государство».

«Если мы будем об этом говорить публично, нам просто закроют доступ и мы не сможем помогать. Наша цель – помочь этим людям, если даже к ним применяются определенные неправомерные действия. То есть, мы это видим и мы на это обращаем внимание для того, чтобы исправили нарушения. Мы считаем, что это самый эффективный способ, 160 лет нашей деятельности убеждают нас в этом», – говорит Александр Власенко.

Более того, факты, зафиксированные МККК, не могут быть доказательствами в судах. А представители организации даже обладают иммунитетом от показаний в Международном уголовном суде.

«Нас нельзя вызвать в качестве свидетелей. Можно использовать нарушения норм, касающихся международного Красного Креста – недопуск как дополнительное доказательство нарушений. К примеру, нас не пускали в Боснии к тем людям, которых расстреляли в Сребренице. Это использовалось как дополнительный аргумент по поводу того, что это было военное преступление. Но наши работники ничего не свидетельствовали», – разъясняет спикер.

Информация, собираемая и анализируемая Красным Крестом, хранится в архивах организации, а некоторая со временем попадает в музей, расположенный в штаб-квартире в Женеве. Там можно посмотреть записи, которые вели представители Красного Креста в Первой мировой войне.

Что делает «мерч» МККК на обменах?

МККК не играет никакой роли в обменах пленными во время войны, потому что это не относится к его миссии, напоминает Власенко. Ранее представители Комитета бывали на них по приглашению украинской власти, потому что «приветствуют эту инициативу».

МККК можно было часто увидеть на обменах 2014-2022 годов, а уже во время полномасштабного вторжения его представители были на обмене 10 апреля 2023 - именно оттуда фото чашек с логотипом Красного Креста.

Однако на нескольких последних обменах представителей МККК уже не были замечены.

Кто оплачивает работу Красного Креста и насколько это дорого?

Международный комитет Красного Креста получает добровольные взносы государств-участников Женевских конвенций, национальных обществ Красного Креста и международных организаций, например, Еврокомиссии. По официальным данным организации, в 2024 году МККК запланировал распорядиться бюджетом в 2,1 миллиарда швейцарских франков.

Кошелек Международной Федерации обществ Красного Креста и Красного Полумесяца пополняется на средства уставных или добровольных взносов национальных обществ и других донатов. Спонсоры, например, такие известные компании, как Nestle или Johnson & Johnson.

Национальные общества существуют преимущественно на благотворительные средства доноров, пожертвования граждан и членские взносы. А также за счет помощи международных организаций и бизнес-структур. МККК и Международная Федерация обществ КК и КП регулярно финансово поддерживают национальные общества, предоставляя им средства на целевые программы или в случаях чрезвычайных ситуаций и войн. В некоторых странах часть финансирования – средства из госбюджета.

Какая тогда польза?

Получается, что пленные и их родные часто называют МККК ненужным, а Красный Крест утверждает, что польза от него есть, однако какая именно – не раскрывает.

Штаб-квартира Международного Комитета Красного Креста (МККК) в Женеве

Представитель Координационного штаба по вопросам обращения с военнопленными Петр Яценко подтверждает, что люди, видевшие Красный Крест в плену, есть – просто их крайне мало. «После критики, после нашей помощи они начали работать более активно. Но большинство наших военнослужащих, имевших опыт плена, не видели представителей МККК. Есть такие, что видели, но это довольно немного», – говорит он.

По словам Петра Яценко, в отличие от Украины, где действуют три специальных места содержания военнопленных, в России их более ста, и еще более ста – на временно оккупированных территориях. Зачастую они расположены очень далеко друг от друга.

Красный Крест является лишь инструментом реализации гуманитарного права, и он не всегда эффективен, говорит исполнительный директор Украинского Хельсинкского союза по правам человека Александр Павличенко. Потому что государства выполняют обязательства по Женевским конвенциям не на 100%.

«Вот Россия сейчас работает где-то в пределах 5%. Иногда имитируя, иногда где-то обеспечивая», – говорит он.

Украина ожидает от МККК большей огласки о том сопротивлении, с которым сталкивается Красный Крест в России, говорят в Координационном штабе по обращению с военнопленными.

«Мы бы хотели, чтобы они больше на весь мир заявляли, что Россия не соблюдает нормы Женевских конвенций. Их аргументы – если начнут критиковать российскую сторону, то даже тот незначительный и ограниченный доступ потеряют. Но мы все равно не собираемся так же молчать. Мы постоянно пытаемся побуждать их к выполнению мандата», – объясняет Петр Яценко.

Из всего сказанного видно, что МККК, получающий 82% своего финансирования от правительств стран, в большинстве своем западных, не всегда справляется с вызовами, которые поставила перед ним война России против Украины.

Родственники защитников «Азовстали» на митинге во Львове обращаются в международные организации за помощью. Львов. 31.06.2022

Особенно, когда речь идет о жизни людей – военнопленных, гражданских заложников и вывезенных Россией детей, считает депутат Европарламента от Литвы Пятрас Ауштрявичюс.

«Я бы сказал, что действия Международного [комитета] Красного Креста – неэффективны. Многое даже со стороны других европейских институций мы не всегда делаем до конца. Мы хороши в призывах и декларациях, а вот находить конкретные реальные шаги или ставить себя в более рискованное положение, менее комфортное положение, разъезжать по России, смотреть, разговаривать. Это, по-видимому, не делается», – говорит он "Донбасс Реалиям".

В Красном Кресте признают определенное бессилие организации выполнять свою миссию. Но претензий к себе не принимают. Обязательство соблюдать гуманитарное право добровольно взяли на себя страны, ратифицировавшие Женевские конвенции, говорит Александр Власенко. Потому спрашивать надо с них.

«У нас нет возможности открыть с ноги дверь, сказать, вот сейчас мы зайдем, будем проверять, будем смотреть. У нас никакого инструмента принуждения нет», – замечает он.

Александр Павличенко советует не формировать завышенные ожидания от Красного Креста и не питать иллюзий относительно применения его мандата. Говорит: лучше вырабатывать стратегию партнерства с тем, чтобы активизировать элементы, которые до сегодняшнего дня были не задействованы.

«Возможно, они и не будут задействованы, – рассуждает он, – но для этого нужно видеть всю максимальную мощность или потенциал, который может быть. Но, возможно, он такой и есть на сегодняшний день, и мы не будем обманываться».

Автор: Наталья Неделько