Как решить в ВСУ проблему плохих командиров
Журналисты изучили основные признаки плохого командира, проведя опрос десяти военнослужащих, от рядовых бойцов до офицеров среднего звена. Эта проблема отрицательно сказывается на жизни военных и подрывает боеспособность украинской армии.
И чтобы ее решить, нужно знать, в чем именно она состоит, отмечает издание " Тексты ", журналисты которого изучали эту проблему.
- Командир батальона сказал: "Вы все ишаки *банные" - и велел делать так, как он приказывает.
— Но ведь это подделка документов!
- Мы понимаем, но он приказал: "Или будешь делать, как я сказал, или пойдешь на передок в окоп".
Этот диалог с офицерами среднего звена журналистам издания рассказал офицер-кадровик Андрей (имя изменено). Он постоянно находится в командировках в разных подразделениях, разбирается, как там устроена работа. Мы знаем его личность, но сохраняем анонимность.
Есть известное британское выражение "цепь настолько крепка, насколько крепко ее самое слабое звено". Его можно применить к проблеме плохих командиров в ВСУ.
Безусловно, в нашей армии есть множество замечательных, талантливых, ответственных и умных командиров, наладивших качественную систему управления в крупных и малых подразделениях.
Да есть и плохие.
Проблемы, связанные с конкретными командирами и армейской системой, активно обсуждают военнослужащие в общении между собой, их друзья и родственники. Иногда они даже выплескиваются в соцсети в виде громких скандалов (как было недавно с публичным письмом недоверия комбату одной из бригад, подписанным десятками военнослужащих).
Эти проблемы оказывают существенное влияние на тот самый боевой дух, который общество пытается сохранить, избегая их публичного обсуждения. Люди теряют доверие к Украине. Это как инфекция, которая постепенно отравляет и убивает организм.
Проблемы с командирами не только отпугивают потенциальных бойцов от мобилизации, но и толкают военнослужащих к СЗЧ (самовольное оставление части), о чем в последнее время идет много дискуссий. Масштабы самоволки можно оценить по недавно принятому закону об амнистии за первый случай СЗЧ. Согласно официальной (приведенной на платформе CrimeDataLab ) статистике, которую специалисты считают очень инертной, в 2023 году в Украине было открыто 16,5 тысяч уголовных производств по ст. 407 (СЗЧ), что почти втрое больше, чем в 2022 году.
Мы исследовали характерные черты "плохого командира", опросив десять военнослужащих от рядовых бойцов до офицеров среднего звена.
Эта проблема отравляет жизнь военнослужащим и подрывает боеспособность украинской армии. И чтобы ее решить, нужно знать, в чем именно она состоит.
Источники информации:
Журналисты издания "ТЕКСТЫ" общались как с рядовыми бойцами (водитель, механик, стрелок, оператор FPV-дрона, боевой медик), так и с офицерами (заместитель командира роты по вооружению, офицер по работе с персоналом, командир взвода).
Верифицировать все случаи командирского беспредела, несправедливости и хамства, о которых журналисты узнали, невозможно, поэтому они не описывают их подробно, но учитывают для понимания общей картины, когда из разных источников получают свидетельства о схожих проблемах.
Здесь упоминаются только те из них, которые получили из достоверных источников, и те, которые удалось хотя бы частично подтвердить (документами и/или перекрестным опросом разных бойцов одного подразделения). О некоторых случаях журналистам рассказал юрист, к которому обращались за помощью военнослужащие.
Из соображений безопасности они не обнародуют имена и фамилии большинства военнослужащих, с которыми общались, по их просьбе.
Чтобы получить общую картину из официальных источников, журналисты также подали запросы о количестве жалоб военнослужащих на действия командиров и их разработку в Минобороны, Генштаб, Командование различных родов войск и Офис Уполномоченного по правам человека. А также запросы о мерах по улучшению работы командиров на разных уровнях.
На момент публикации они не получили ответ из Генштаба и Офиса Уполномоченного по правам человека.
В ответе из Генштаба ВСУ говорится, что информация о количестве жалоб военнослужащих на действия командиров в разных родах войск секретна, поскольку является составной частью данных о морально-психологическом состоянии бойцов, которые могут быть использованы врагом (за исключением данных о нарушении прав человека).
В Офисе Уполномоченного по правам человека сообщили, что в течение 2022-2024 годов в общей сложности получили 6286 жалоб от военнослужащих (их не классифицируют по тематике), из них 4421 - первичные обращения, 1865 - вторичные. За неполных девять месяцев 2024 года получено 3078 жалоб, в 2023-м - 2779, в 2022-м - 429.
Что означает "плохой командир": ключевые черты
Командирам в армии несладко. Часто, когда враг наступает, они вынуждены выбирать между плохим и худшим решением, у них не хватает людей и боеприпасов, а эффективные подразделения теряют опытных бойцов. Между тем враг имеет преимущество в авиации, артиллерии, дронах и людях.
Но от командиров взводов, рот и батальонов зависит очень многое.
"Если генерал бережет солдат как младенцев, то они последуют за ним в самые опасные места", - писал Сунь-цзы.
С плохим командиром ежедневная жизнь бойцов становится невыносимой. И их боевой дух не спасет даже вторжение ВСУ в Курскую область.
Безысходность, в которой оказались бойцы в таких частях, журналисты издания почувствовали даже за тем, что обычно молчаливые военные говорили с ними часами.
Итак, выслушав разные истории, журналисты классифицировали их, выделив характерные признаки плохого командира.
1. Личная неприязнь и некомпетентность
“Проблема не только в хамстве, но и в некомпетентности и перекладывании ответственности за управленческие ошибки, – объясняет Андрей. — Стиль управления в армии примерно такой: “Командир, давай, отправляй группу, какого хера не отправляешь!? Быстро, быстро!!!”.
Если потом вдруг окажется, что группа погибла (как и две предыдущие), а решение отправлять было непродуманным, то против командира среднего звена, на которого давило руководство, откроется уголовное производство, потому что именно он отвечает за свои решения, а не подгоняемые. .
Нам рассказывали и смешные истории о некомпетентности офицеров "старой школы". Например, один из них на стрельбах приказал привязать мишень к "Мавику". К его удивлению и под смешки подчиненных "Мавик" быстро расстреляли. Подразделение потеряло недешевый дрон.
Но это только анекдотический случай. А самое страшное последствие некомпетентности — гибель бойцов.
Например, как рассказывает боец ТРО Петр, летом 2024-го командир подразделения настоял на том, чтобы операторы FPV-дронов заняли позицию, которая простреливалась российской артиллерией, и добрались туда дорогой, которая также была под огневым контролем врага. Люди погибли, авто уничтожено, приказ исполнен, ни один оккупант не пострадал.
История из другого подразделения. Пилот разведывательных дронов Олег (имя изменено) с дрожью в голосе вспоминает, как в ноябре 2023-го на восточном направлении погиб 21-летний уже опытный оператор и талантливый инженер FPV-дронов. Парень был новоприбывшим в подразделении и не понравился командиру, вызвал какие-то подозрения, тот отправил весь пилотный расчет (вместе с тремя другими пилотами) на штурм, не дав им возможности развернуть работу. В результате этого выхода 21-летний боец погиб от вражеского FPV-дрона. Двое других пилотов ранены.
Стрелок Александр (имя изменено) рассказал, как ротный, временно исполнявший обязанности заместителя командира батальона на южном направлении, манипулировал чувством достоинства другого ротного, заставив лично ехать на авто на самую отдаленную, почти окруженную позицию, в чем не было нужды. Сказал ему, мол, "все уже там были и ничего, а ты что слабак, поезжай проверь"). Ротного убили сбросом из дрона. Офицеры пересекались по службе ранее и в. о. заместителя комбата недолюбливал подчиненного по каким-либо личным причинам.
«Этот командир сначала производил впечатление компетентного и уверенного в себе человека, – добавляет Александр. — Но потом оказалось, что это неосознанная некомпетентность. Начал с того, что перемешал и разделил сплоченные группы в этой роте. Пока они не развалились полностью. И часть людей (включая меня) перевелась. Кто-то в другие роты, кто-то за пределы батальона.
Начал обещать много вооружений и техники, которые якобы должны получить рот. Очень нервничал и кричал, когда у него потом спрашивали об этом. Продвигал в офицеры своих знакомых, таких же некомпетентных друзей.
Обвинения шокируют, пока нельзя их проверить. Но эти факты подтверждают и двое других бойцов, которые воевали в том же подразделении и также перевелись подальше от командира. Каждый из собеседников добавляет свои подробности к портрету Чукундура, как они прозвали его между собой (это смесь чупакабры и самодура, как объяснили).
«Если бы мне не удалось перевестись из его роты, я бы его убил, — говорит боевой медик взвода Николай (имя изменено). — В марте 2023-го я пошел к начальнику штаба и честно сказал, что могу сорваться и завалить этого господина. На следующий же день начальник предложил мне поехать под Бахмут с другим батальоном. Больше Чукундура я не видел.
Николай умолкает и прибавляет. “Столько настоящих людей, которые из-за него погибли, остались бы в живых. Он, кроме того, что был некомпетентным, еще и манипулировал людьми, стравливал их между собой, подставлял, мог методично кого-то доставать, доводить до нервных срывов».
«Да это самый опасный человек, которого я видел, — делится воспоминаниями стрелок Виктор (имя изменено), к которому журналисты "Текстов" также обратились за подтверждением полученных фактов. — Бывает, командир просто глуп, но занимается себе бумагами, не мешает, и тогда подразделение воюет, слушая народно избранного командира среди солдат или сержантов. А Чукундур – это просто ядерная смесь. Он активно руководит, потому что думает, что умный, жаждет власти, пытается повсюду расставить своих людей”.
(Говорят, что немецкий генерал Курт фон Гаммерштайн-Экворд делил всех своих офицеров на типы по двум признакам: умный — тупой и инициативный — ленивый. Инициативных, но тупых выгонял сразу, потому что именно они могут наделать больше всего бед.)
Пример небрежного отношения к людям со стороны другого командира приводит заместитель по вооружению Валерий в своем письме в редакцию: «Бывало такое, что людей отправляли на позиции и забывали о них. Однажды я должен был заменить раненого на позициях, но оказалось, что никто толком не знает, где находятся ребята”.
Все армейские проблемы я для себя разделил на две части, — рассказывает о своем опыте службы Владимир, старший водитель, а позже техник роты. — Вот от этого зависит чья-то жизнь, а от этого нет. И для всех тех, что "нет", я стараюсь не считаться вообще, хотя это бывает тяжело эмоционально. Другое дело, когда командир, не обладая полной информацией, или не разобравшись, или чтобы отомстить, отдает какой-то приказ, люди идут его выполнять и гибнут или получают ранения. Потому что у нас так может быть, что командир роты некомпетентен, над ним такой же комбат, потом комбриг и так далее. И все друг другу врут, и каждый боится перечить начальству, каждый пытается выгородиться. И в конце концов получается такая система, что виноватыми оказываются те, кто с самого низа. Потому что приказы в армии нужно выполнять.
В каждом случае есть своя предыстория, свои обстоятельства. И, пожалуй, каждый командир может объяснить свое решение катастрофической нехваткой людей, приказом высшего командования, критической необходимостью действовать определенным образом на определенном участке или чем-то еще.
Но когда речь заходит о непрофессиональном командовании, то регулярно следует история, в которой "приказы 200" или отправка на крайне рискованные задачи касаются тех, у кого плохие отношения с командиром, или выражающих несогласие с действиями командира.
Мы не раз слышали такое от наших собеседников из разных подразделений, воюющих по разным направлениям.
Эта проблема существует и в более мягком виде.
“Многие решения принимаются субъективно, что дает командирам пространство для манипуляций. И это постоянно происходит, – рассказывает солдат-стрелок Алексей. — Ты можешь быть сто раз прав, выражая какое-то замечание командиру. Но потом не удивляйся, что тебе не подпишут рапорт об отпуске, не позволят увидеться с женой, которая на день приехала навестить, не простят какую-то мелкую вину, которую обычно прощают всем, или именно тебе всегда найдут какую-нибудь неприятную работу даже тогда, когда все собратья , с которыми ты вместе работал, отдыхают”.
2. Физическое насилие
Историй об избиении в частях журналисты услышали несколько. Как утверждает солдат резерва Анастасия, ее ударил заместитель комбата, когда она пришла попроситься выполнять задачи на передовой и возмутилась его словами о том, что "с таким ростом только сосать можно и вообще женщинам в армии место на кухне".
Позже, по словам Анастасии, ее избили приближенные к командиру военнослужащие. В распоряжении редакции есть справка о последствиях побоев, копии заявлений в военную прокуратуру, ДБР, СБУ и отписки из разных учреждений. Через полгода после звонков на горячую линию Минобороны, привлечения адвоката, обращения к народному депутату, Анастасии удалось добиться от Центрального управления защиты прав военнослужащих Минобороны подтверждения, что в ее обращении "есть признаки уголовного правонарушения".
Женщина находится в СЗЧ. Говорит, что боится возвращаться в свою часть, где ее избили, потому что никто не наказан и ей не стоит надеяться на какую-то защиту.
В другом подразделении по приказу командира регулярно избивали пьянствующих — с воспитательной целью.
«У командира были «ручные вышибали», всякие «шестерки», которые избивали напивавшихся, — рассказывает Владимир. — Был у нас один парень, неплохой, но алкозависимый. И вот однажды он снова напился. И сержант, пытавшийся выслужиться перед командиром, сказал, что сейчас тот споткнется о пень. Я тогда не выдержал и вмешался. Сказал, что они какие-то питекантропы. Что его уже били за пьянство и это не помогло.
Говорю, завезите его, «задуйте» (это значит засвидетельствовать факт пьянства, составить протокол, предусматривающий немалый штраф), мне отвечают: «А ты горючее возместишь?». В конце концов они не уехали, хотя и горючее было. В тот раз парня не избивали, хотя в целом эта практика процветала”.
В другой раз уже в другом подразделении комбат лично избивал резиновой дубинкой танкистов, уехавших нетрезвыми куда-то на танке и даже по дороге сбивших столб. Мы понимаем эмоции комбата, но не можем оправдать его способы.
3. Булинг и барские замашки
В письме от Валерия, о котором упомянуто выше, было много эмоциональных жалоб на командира батальона. Автор обвинял его в неуважении к подчиненным, хамству, оскорблениям, барским замашкам, таким как требование обеспечивать его личный комфорт: рубить дрова, отбрасывать снег, носить воду, следить за работой генератора, за собственные средства содержать в рабочем состоянии служебное авто, которое командир, по словам автора, использовал только для личных нужд.
Некоторые бойцы этого подразделения сказали, что не заметили такого отношения, некоторые рассказали, что командир, который, кстати, был значительно моложе пожилого автора письма, постоянно оскорблял и унижал Валерия. "Он ему был нужен как раб", - подтвердил его собрат.
4. Лечение как привилегия
Несколько раз рассказывали, что командиры среднего звена отказывались признавать контузию как повод для обращения к врачу. Медикам, которые в своих рапортах вспоминали тех, кто получил контузию на боевых позициях (а это имеет значение для будущего процесса восстановления здоровья), как 300-х, то есть как раненых, "прилетало" от командиров в хамской форме, затем их переводили в другие подразделения. А тех, кто жаловался на головные боли и плохое самочувствие, иногда называли "косарями", будто они притворяются, пытаются "откосить" от службы.
Но такова история не только с контузиями.
Военный юрист Олег Леонтьев рассказал случай с недавно мобилизованным бойцом с эпилепсией, который не мог добиться от командира разрешения обратиться к врачу. А врач подразделения отрицала факт эпилептического приступа.
Возможность обратиться к врачу (как и отпуск или разрешение перевестись в другое подразделение) также рассматривается как одна из привилегий, которую командир по своему усмотрению может предоставить или не предоставить бойцу.
Также знают случай, когда командир не отпускал подчиненного лечить зубы, приказывал терпеть.
5. Неофициальные штрафы и поборы
Собеседники из одного небезызвестного подразделения рассказывали о командирах, которые требовали сдавать деньги в ротную кассу на их личную карточку и не собирались подавать отчеты о расходах. Бойца, просившего показать, куда пошли деньги, перевели в другое подразделение. Нам рассказывали и о неформальной системе существенных денежных штрафов за различные мелкие нарушения и проступки (за "залеты").
Также бойцы вспоминали историю об откупе, когда за разрешение на перевод в другое подразделение (то, в которое хочет боец и в которое его берут) командир потребовал купить ему дорогое устройство бесперебойного питания.
Справедливая выплата боевых также в значительной степени зависит от командира, отчитывающегося об участии своих бойцов в боевых действиях.
Пилот разведывательных дронов Олег рассказывает, что в его подразделении некоторые люди не выезжают на боевые позиции, но получают соответствующую зарплату с условием отдать 35% командиру.
Почему это произошло? Проблема комплексная
Заместитель командующего Сил территориальной обороны ВСУ (2022–2024), Герой Украины Сергей Собко считает , что одной из причин плохого качества командиров является слабое военное образование.
Известный активист, бывший нардеп, а ныне военный ВСУ Игорь Луценко пишет , что проблема у кадровых военных, которые очень заскорузлые и которых нужно устранить, дав шанс на стремительный карьерный рост мобилизовавшимся гражданским, уже получившим военные звания и опыт. Многие с ним соглашаются, ведь кадровики — это своеобразная секта, в которой все всех знают и покрывают (этот тезис подтвердил один из командиров роты, из гражданских). Часто они сосредотачиваются на чем-то мелком, например, на содержании тумбочек в казарме, на размере отступлений в отчете, а не на реальных делах.
“Это началось ориентировочно после нашего харьковского контрнаступления. Кадровики решили, что скоро победа, и начались разные "затяги", которые отвлекали людей от главной задачи – воевать и не давали им жить. С приходом Сырского эти тенденции существенно усилились», — говорит один из работников Texty.org.ua, ныне в ВСУ. И этот тезис подтвердил боевой офицер, недавно вернувшийся с одного из самых горячих направлений на фронте.
Кадровика, каким бы тупым он ни был, невозможно выгнать, его можно куда-то сплавить, чтобы не мешал. Иногда в учебный центр, иногда куда-нибудь в другое место и на повышение. То есть, имеем такую негативную селекцию.
Однако не все кадровики таковы, среди них командиры чрезвычайно высокого профессионального уровня.
С мобилизованными командирами тоже есть проблема. Мы знаем случай, когда батальоном руководил владелец маленькой строительной компании, ушедший в армию добровольцем и получивший звание. И делал это совершенно бестолково и самодурно, как, пожалуй, и в гражданской жизни (в результате этот батальон расформирован из-за потерь, ранений и СЗЧ).
В то время как другой владелец строительной компании является успешным командиром роты, которого уважают бойцы и командиры (хотя он и спорит с последними).
Что с этим делать?
“Старшие офицеры полагаются на младших, чтобы система сияла. Для этого нужна дружба и взаимное уважение. Но они не будут повышать вас, если вы не проявите инициативы и уверенности, не рискнете и не сделаете положительных изменений», — описывает практики британской армии отставной подполковник Глен Грант (подробнее здесь ).
Первое и главное. Адекватные люди должны искаться по системе и вытягиваться вверх. А поскольку у нас много неадекватов, то система должна находить и их, чтобы избавиться и очиститься, чтобы не было так: "пока поняли, что дурак, а он уже комбат".
Для солдат, обладающих лидерскими качествами или даже неформальными командирами части (такое случается при малоинициативных офицерах), должна быть открыта легкая дорога вверх. Таких людей нужно находить и предлагать активно учиться на офицера. Это должна быть централизованная политика.
Второе и взаимосвязанное с первым. В системе управления должна поощряться правда, а не ложь, как теперь. То есть идущая из Генштаба политика должна поощрять командиров докладывать о реальной ситуации.
Хронически лживые командиры должны терять свои должности и звания. Сейчас часто наоборот. Лживые люди не имеют позиции и не могут эффективно управлять, нужно отбирать честных, готовых отстаивать свое мнение.
Для западных армий это норма. Например, Черчилль в своих мемуарах писал, что военные разного уровня отказывались выполнять указания сверху, мотивируя это тем, что это их зона ответственности и только они вправе принимать решения по ней.
Третье. Вычистить систему военного образования от тех, кого туда сплавили из-за некомпетентности. В идеале уговорить британцев или американцев, чтобы они построили совершенно новую систему украинского военного образования. Вплоть до того, чтобы руководителями военных вузов на первое время назначить граждан этих стран, имеющих соответствующий опыт у себя дома, и дать им полный карт-бланш на изменения.
Если двигаться в этих направлениях, система будет постепенно пополняться качественными людьми и проблема плохих командиров будет решаться. Но, конечно, это требует времени, осознания проблемы и желания ее решить на уровне Верховного главнокомандующего.
Можно сделать ряд шагов, которые помогут уже сейчас.
Новые подразделения по новым принципам
И офицер, работающий в сфере управления персоналом, и рядовой военный, служащий третий год, предлагают примерно одинаковое: с нуля выстраивать новые подразделения с нормальными командирами, заимствуя опыт успешных подразделений:
Берется нормальный офицер, под него ставится другой нормальный офицер, под него другой и так далее. Но важно подчинить его нормальному комбату и дальше комбригу”.
«Вспомните, как создавали патрульную полицию, в которую пришли прекрасные мотивированные люди, действительно готовые работать по новым правилам, но позже эту новую полицию подогнали под старую систему, — говорит один из собеседников. И все сломалось. Поэтому без политической воли к реформированию и желанию изменить систему на самом высоком уровне ничего не будет. Но параллельно нужно прекратить терпеть хамство и неуважение на всех уровнях”.
Жалобы и разбирательство
Количество жалоб может стать индикатором проблемности того или иного подразделения и соответственно кадровых решений по командиру после всесторонней и объективной проверки.
"Нужно, с одной стороны, культивировать среди военнослужащих готовность бороться за свои права, а с другой - изменять отношение руководства к нарушению этих прав", - говорит Андрей.
Сейчас важно наладить работу службы, которая не на бумаге, а реально тщательно проверяла обращение бойцов и помогла бы запустить механизм изменений. Чтобы нарушения не оставались без внимания и имели конкретные последствия.
Формально эта система вроде бы работает, действия командира можно обжаловать (подробно процедура описана на сайте ОО "Принцип"), но по факту чаще всего подразделение, из которого кто-то пожаловался, просто расформировывают, не углубляясь в суть жалоб.
Возможность перевода
От плохих командиров люди хотят уйти. Поэтому количество переводов из подразделения тоже может являться маркером проблемы. Но недавно перевод почти заблокирован. Чтобы перевестись, нужны знакомства на уровне Сырского. Невозможность сменить подразделение – это еще одна из причин СВЧ.
“У меня есть знакомый капитан, моряк, пришедший добровольцем и служащий в территориальной обороне. Он сейчас хотел бы служить по специальности, но перевестись в ВМСУ не может”, – говорит Андрей.
Чтобы перевод не вызывал броуновского движения, можно поставить предохранители. Например, разрешить офицерам переводиться раз в год, а солдатам раз в полгода.
"На первом этапе стоит переводить только в батальоны, которые уже воюют", - предлагает наш собеседник и добавляет, что в армии достаточно людей, которые готовы выходить на боевые позиции, но с нормальными командирами. И в части к таким командирам действительно непросто попасть.
Отвязать должность от звания
Андрей также считает ключевой проблемой в войске вступления в должность и полномочия по факту продолжительности армейской карьеры, а не ее успешности. Потому что кадровому офицеру на протяжении десятков лет не нужно было чего-то достигать, чтобы продвигаться по карьерной лестнице, это происходит автоматически с годами. Кадровому нужно просто досидеть до 18 часов. Соответственно, они занимают высокие должности, но зачастую совершенно не компетентны. А компетентные мобилизованные их занять не могут, потому что они солдаты.
Эта проблема стара как мир, и она есть во многих армиях, но у нас сейчас критическая ситуация, поэтому подойдут временные решения.
"Пиджаки"
Сегодня среди действующих офицеров из гражданских много младших лейтенантов, получивших это звание автоматически после окончания военных кафедр в университетах (обычно для того, чтобы не служить в армии). На армейском сленге это "пиджаки".
По словам Андрея, многие из них не могут управлять людьми, и это проблема, потому что их трудно перевести в солдаты.
В то же время есть и немало перспективных для армии кадров, потому что часто успешные предприниматели или управленцы, имеющие реальный опыт управления сотнями или тысячами людей, могут брать ответственность и принимать решения.
С учетом имеющегося гражданского и приобретенного военного опыта такой командир сразу становится значительно эффективнее многих кадровых офицеров "старой школы", потому что мыслит более прогрессивно. И ему нужно давать возможность расти и увеличивать зону ответственности в армии.
Куда девать командиров-бездарей
"Красные командиры" - все эти майоры, подполковники, полковники и генералы, выпускники советских и постсоветских военных вузов - несостоятельны, - радикально заявляет Андрей. – Они ничего не делают и не дадут перестроить армию по другой логике”.
Но процедура понижения в звании так сложна (взыскание, характеристики, вероятная судебная волокита и т.п.), что ее не применяют.
Сейчас в армии функционируют резервные подразделения, куда отправляют проблемные кадры как рядовых, так и офицеров. Но офицерам, в отличие от рядовых, часто там не могут найти практического применения, не могут даже отправить копать окопы:
“Сегодня у нас сентябрь 2024 года, в одном резервном батальоне находятся несколько офицеров, которых отправили туда еще в 2022-м. Они там ничего не делают, сидят тупо в месте расположения, и государство их кормит, выдает одежду, выплачивает денежное довольствие (зарплату)”.
А как же стандарты НАТО, о которых говорили в 2022 году?
В начале полномасштабного вторжения в Украину говорили о том, что вот у нас армия не советская, у нас натовские традиции, у нас все по-другому и в этом наша сила. В какой момент это поменялось? Мы спросили об этом Андрея.
— В 2022 году в армию пришли многие активные гражданские люди, которые начали влиять на армейские процессы принятия решений. А поскольку многие тогдашние командиры разных звеньев, которые раньше не сталкивались с боевыми действиями, просто объективно не знали, что делать, появилось пространство для принятия низовых решений, многие из которых были успешными.
Кадровые офицеры, которые боялись брать ответственность, самоустранились, потому что не могли управлять войском. А страну тогда защитили бывшие гражданские совместно с кадровыми военными, которые имели опыт и не боялись ответственности.
Но как только прошел первый шок, вся чертовщина сразу вылезла на поверхность. Все эти тыловые полковники вдруг вспомнили, что они командиры и хотят командовать, как командовали раньше. Конечно, тех, кто успешно руководил войском в 2022 году, устранили, потому что воинское звание у них меньше.
Залужный, по-моему, не уделял достаточно внимания тому, чтобы противостоять этим тенденциям, возможно, ему было не до того.
То есть, у нас и не было реформированной по стандартам НАТО армии?
– Нет, не было. И сейчас, тем более, нет. В начале широкомасштабной агрессии был всплеск активизма среди вновь прибывших гражданских, которые усилили тех боевых командиров, которые имели опыт или проходили обучение в НАТО, знали, что делать в критической ситуации в первые месяцы вторжения, и нивелировали негативное влияние тех, кто не знал.
02 октября 2024 г., 18:32
