Какие планы у российских оккупантов на ближайшие два года

Какие планы у российских оккупантов на ближайшие два года

Полномасштабная война продолжается уже третий год. Позиции сторон остаются непоколебимыми: противник продолжает наступать, несмотря на потери, Силы обороны упорно защищаются.

Если на направлении удара противника соотношение сил от 4 к 1 и до 20 к 1, то он имеет тактические достижения, если нет, то продолжаются позиционные бои, из которых нет выхода. Такое положение дел провоцирует разговоры о невозможности завершить войну сугубо военным путем, отмечает Виктор Кевлюк, эксперт Центра оборонных стратегий.

Невоенные варианты не имеют для нас привлекательного вида, ведь противник требует капитуляции, условия которой фактически отменяют украинскую государственность и обнуляют шансы на возрождение. Учитывая систему государственного управления от кремлевских башен до самого бункера, это видение не только Владимира Путина, но и всего "коллективного путина" — не видеть Украины нигде на горизонте. 

Фото: EPA/UPG

И реализация этого плана приобретает конкретные очертания. 30 сентября правительство РФ внесло в Госдуму проект бюджета на 2025–2027 годы. 

Вот основные показатели:

Проект бюджета недвусмысленно показывает рост военных расходов. Добавим сюда растворенные в других статьях сопутствующие с военными затраты — и цифра может и удвоиться.

Министр обороны РФ в январе 2023-го рассказывал об увеличении численности армии к 01.01.2026 до 3,6 миллиона (сейчас 1,903 млн), то есть практически вдвое. В этом году враг с двойной энергией формирует новые соединения (2023-го — 6, 47, 67, 70 МСД, 2024-го — 27, 68, 69, 71, 72, 74 МСД). 

Дивизии такой себе качества, но все же формируют. Как базу используют бригады, которые разворачивают до дивизии (например, 21-я ОМСБр стала 27-й МСД), или из имеющихся полков путем склеивания получается новое соединение (так из 31-й ОДСБр вышла 104-я ДШД: к бригаде прицепили два полка мобрезерва).

Во всех дивизиях есть три-четыре пехотных полка и артполк. Танковый полк — как повезет: кто-то и танковым батальоном перебьётся, кому и вообще ничего. То есть бригада со штатным танковым батальоном имеет больше танков, чем дивизия без танкового полка. Не всем везет и с ПВО: из 22 дивизий зенитно-ракетный полк имеют только семь, зенитный дивизион — восемь. Еще семь дивизий, скорее всего, не имеют ничего, хотя в штате какая-то часть ПВО присутствует.

Российская техника обшита кусками резины 

Про дивизию с зенитным дивизионом: типовой состав — 12 машин ЗРК «Тор». В нашей дивизии в ЗГВ соединение прикрывал 75-й ЗРП, который имел пять батарей ЗРК «Тор», 30 пусковых. То есть дивизион физически не способен прикрыть дивизию даже наполовину. Как заметил как-то тамошний ковбой алкогольных прерий, «вы там держитесь, хорошего вам настроения!». Разве не умные люди у нас придумали батальоны ударных беспилотных комплексов?! Враг голый, от ударов с воздуха никак не прикрыт. А как бы мы еще имели преимущество в воздухе…

Некоторые армейские корпуса разворачивают в армии, хотя армии из них такие себе, хромые на все четыре ноги, но все же (1-й, 2-й, 22-й корпуса стали 51-й, 3-й и 18-й армиями). Такая же перспектива у 11-го, у 14-го и 44-го корпусов.

План развития производства ОПК противника также трехлетний. Жив тот план или нет, но выйти на пиковые показатели россияне ожидают в 2026-м. Британская разведка прогнозирует, что запасы бронетехники на базах врага иссякнут к концу 2025-го.

Отказ от легкой, бригадной структуры и переход к тяжелой, дивизионной и армейской ярко подчеркивает намерение вражеского ГШ вести медленную долгую войну большими массами пехоты, которая будет нести большие потери, ведь покрыть потребность в вооружении болотный ОПК не может. Враг будет медленно и настойчиво продавливать украинскую оборону, разрушая защитные сооружения ударами с воздуха и огнем артиллерии. Такая вот реинкарнация Первой мировой. Мы это все уже видели в Авдеевке, в Угледаре, наблюдаем в Торецке, Часовом Яре, под Покровском.

Фото: Радио Свобода. Разрушенный Часов Яр

Еще один момент — маневренной войны от противника мы также не увидим. Не умеют. Не на чем. А отсутствие развития этой способности войск говорит о четкой позиции вражеского ГШ — наступать медленно, но настойчиво: враг будет грызть украинские укрепления на узких участках, которых может быть много (ведь штурмуют взводами, очень редко ротами). Из того, о чем можно утверждать: вершина оперативного искусства — операция на окружение, в тактике — давление на флангах и одно - или двустороннее охватывание.

Российская техника: танк "царь - гараж", "буханка" и БМП с мангалом

Не забываем, что клеточки в штатке нужно заполнить вполне конкретными фамилиями. Фамилии чем дальше, тем сложнее отлавливать на просторах России. Выплаты рекрутам растут, их количество уменьшается. За время наступательной кампании противника в 2024 году пополнение уже не покрывает потерь, а Путин все равно не решается на мобилизацию. В регионах РФ потери на 10 000 населения составляют: в Тыве — 67,4, Бурятии — 52,8, в Алтае — 47,4, Сахалине — 41,9. Для контраста: в Московской области — 6,3, в Ленинградской — 10,2. Дивизии множатся, пустых клеточек в штатках все больше.

Путин, похоже, мобилизации боится, но к середине зимы 2024–2025 группировка противника может иссякнуть, текущая тенденция именно об этом и свидетельствует. А еще Силы обороны имеют резервы и вполне способны провести пару контрударов с печальными последствиями для россиян или что-то утянуть в Курской области. Здесь уже наш ГШ балансирует на грани — спровоцировать мобилизацию в РФ активными наступательными действиями Сил обороны или продолжать упорно обороняться.

Понятно, что обе стороны видят свою победу по-разному. Кремлю крайне необходимо предъявить и внутренней аудитории, и международным партнерам вроде Китая, Северной Кореи и Ирана что-то убедительное. Ну или рассказать, что оно именно так и выглядит. 

Пока что даже не очень получается с Донецкой и Луганской областями, при этом Москва уже записала в свою конституцию еще и Херсонскую и Запорожскую. Но все это лишь предварительное, ближайшая задача. При определенных условиях россияне не откажутся от бывших производств советского ракетно-ядерного комплекса в Днепре и Харькове, судостроительства Николаева, коридора в Приднестровье. В Москве давно не хотят слышать об Украине ни как о космическом государстве, ни как о морском. Вообще не хотят слышать.

Захват Угледара добавил противнику оптимизма, и там теперь тлеет надежда решить проблему оккупации Луганщины до декабря этого года, Донецка — до конца года. Есть слухи, что Путин ставит именно такие цели. Реальность же подсказывает: если сохранятся тенденции на Кураховском и Покровском направлениях, можно говорить о январе 2025-го, а реальнее — о марте.

Кость в горле врага — Славянско-Краматорская агломерация (сюда же Дружковка и Константиновка, тот самый «пояс крепостей»). Операция такого масштаба потребует 9–12 месяцев и как минимум одной армии дополнительно. То есть примерно понятно, чем враг будет занят до весны 2026-го. 

Еще полтора года на Херсон и Запорожье. Вот план на три следующих года. В 2026–2027, кроме войны, активно разыгрывать дипломатическую карту (попытки лишить Украину международной поддержки в конце концов), и внутреннеукраинскую (выборы, общественные беспорядки, крестные ходы — весь арсенал средств дестабилизации). Как козырь — тувинские/монгольские шаманы.

Виктор Кевлюк, эксперт Центра оборонных стратегий; опубликовано в издании LB.ua