«Я обязательно вернусь!» 10 гениальных цитат Аркадия Бабченко

1. «Но я не понимаю, зачем убивают общественно-политических журналистов. Какую опасность вы устранили? Что изменится? Общественное мнение как-то поменяется? Что, свобода, которую он отстаивал, станет менее ценной в глазах тех, в чьих она является чуть ли не главнейшей ценностью? Диктатура, которую он ненавидел и с которой боролся — и у себя в Беларуси, и в России, и в вынужденной эмиграции в Украину — что, приобретет в чьих-то глазах какую-то привлекательность? Поменяется вектор развития страны что ли? Да, что-то мы лоханулись с этой Европой, давай, братцы, опять обратно под вассальство Московии — так что ли? Что, у кого-то в мозгах щелкнет выключатель, и читатели и слушатели Павла, которые разделяли его мнение о том, что свобода, права человека, демократия, честный бизнес, конкурентоспособный рынок, независимые суды, гражданское общество, верховенство закона, равенство, антиклерикализм, антифашизм, достоинство, честь, честность, совесть — все то, о чем он писал и адептом и проповедником чего он был — что, все это потеряет, что ли, в глазах людей свою ценность, и они решат, что рабство, покорность, шовинизм, кумовство и воровство лучше, что ли?
Вы зачем Пашу убили, уроды?»

2. «Умирать всегда страшно. И двадцать лет назад, и сейчас, и, подозреваю, даже через сто. Только страшно по-разному.
В восемнадцать лет было страшно, потому, что только-только вылез из-под мамкиной юбки. Ты еще не видел мир. Ты еще не жил. Совсем. У тебя еще ничего не было…

Сейчас страх уже другой. Не такой острый. Как-то устаканился, что ли… Сейчас, по крайней мере, я уже продлил свой род. Эта ниточка жизни не будет разорвана. Ведь что такое бессмертие, как не наши дети, верно? Мы продолжаемся в них. Так что, по крайней мере, за это я спокоен. Но страшно, что не увидишь, как растет твой ребенок. Никогда больше не сможешь обнять. И дочка никогда не сможет обнять тебя. Вот это уже жалко.

Но тут уж ничего не поделаешь. Издержки профессии. Надо это осознавать. Надо понимать, что работа у тебя такая — если потребуется, умереть вместе с этими людьми».

3. «Я годами хороню своих знакомых и друзей. Годами моих знакомых и друзей отправляют в тюрьмы. Я годами жил в страхе, боясь любого ночного шороха. Годами ждал ареста. Годами подвергался травле. Годами боялся за свою семью. Я в сорок лет стал беженцем, без ничего, начиная заново сломанную жизнь. Я уже здесь, уже в новой стране, хороню своих новых знакомых. Десять тысяч смертей. Миллионы (!) сломанных судеб, разрушенных жизней… Да плевать на все таланты и гениальности людей, оправдывающих оккупацию, заявляющих, что соседняя нация ущербная и лижущих жопу тирану и убийце. Профукали они все свои таланты. За величие и бюджетные дотации продали. За смерти и репрессии других. Талант в этом случае – отягчающее обстоятельство».

4. «Украина стала Украиной именно потому, что она СВЕРГЛА Януковича, а не потому, что он развалился сам от дряхлости на своем троне и все стало хорошо само собой. И еще потому, что она свергла его за СВОБОДУ, а не за колбасу. И еще потому, что она свергла его за свободу именно ТОГДА, КОГДА БЫЛО НАДО, а не через пятнадцать лет. Диктатуре нужно противостоять именно тогда, когда она есть. А не тогда, когда она сама сдохнет. Цените возможность свергать своих диктаторов. Она дает вам шанс понять ценность свободы».

5. «Попытки играть в демократию с авторитарными режимами в инфантильных обществах, желающих простых решений сложных проблем, однажды уже привели Европу на грань катастрофы. Я сейчас говорю о гитлеровском фашизме. Попытка говорить с такими режимами языком демократии – не достижение, а слабость. Подобные режимы не понимают этого языка. С ними надо говорить на том языке, который понимают именно они. Бить по рукам сразу. Незамедлительно. Давать жесткий отпор. Не позволять им пускать корни.

Давать свободу самовыражения людоедам не просто непредусмотрительно — это опасно. К сожалению, Запад до сих пор в полной мере не осознает этой опасности. Россия давно уже поняла циничную мысль: играть не по правилам – выгоднее. Особенно, если тебе это позволяют».

6. «Дорогие мои либеральные соотечественники. Все, кто мне пишет сейчас слова укора. Призывает “опомниться”, говорит, что им за меня стыдно и прочую высокоморальную х@йню…
Мне тут попадалась статистика – в результате войны тысяча двести детей в Украине остались без отцов. В коментах вот поправляют – тысяча семьсот восемьдесят.
Тысяча. Семьсот. Восемдесят. Детей.
И пока вы, бл@ди, всей страной не станете на колени перед каждым этим ребенком, я все ваши трагедии на х@ю вертел. Пока не выплатите репарации, не посмотрите в глаза каждой матери, не сходите на каждую могилу, не восстановите все уничтоженное, не вылечите всех искалеченных, и не докажете, что вы изменились и осознали – н@х@й идите.
Так, надеюсь, доступно?»

7. «Десантник-доброволец! Знай, что если ты случайно заедешь на территорию Украины, твой командующий скажет «В нашей воздушно-десантной бригаде потерь нет» Твоя жена передаст твой телефон другому человеку, который скажет, что это ты, а с креста на твоей могиле снимут табличку с твоим именем
Армия тебя бросит, сынок. Всегда».

8. «А историческая ирония заключается в том, что это не теракт, ни у кого умысла убивать невинных пассажиров не было, сбивать пассажирский «Боинг» и вправду не собирались, и, безусловно, Владимир Путин понятия не имел о передвижении каждого конкретного «Бука» и о каждом конкретном пуске каждой конкретной ракеты. Он вообще просто подписал стратегическую бумагу об оказании военной помощи народу братской Новороссии, а дальше завертелось уже само.
Но повесят именно его.
И вчера ребята сами сделали все, чтобы это состоялось. Не скоро. Не завтра. И не через год. Но — состоялось. Этот «Боинг» ассоциируется теперь с непосредственным убийством. С умыслом. С терактом. И с Путиным, руководящим всем этим. И больше никак иначе».

9. «По поводу Одессы могу сказать только одно. Вооруженные люди пришли за спинами ментов, желая бойни и трупов?
Вооруженные люди получили бойню и трупы. Они думали, что это будут не их трупы? Нет. Это будут и их трупы тоже.
Всем русским «патриотам», орущим теперь про фашистов и желающим «закатать хохлов в асфальт» — вы думаете, не будет и ваших трупов? Нет. Будут и ваши трупы. Если начнется по-настоящему — без ваших трупов не обойдется. Никак. Поверьте. Вы ждали, что будет как-то по-другому? Что достаточно побрызгать истеричными слюнями в монитор, и жидобандеровцы самозакатаются в асфальт и иннигилируются? Что их можно похищать, убивать, избивать, кидать гранату в блок-пост, а они в ответ будут в десны целовать? Нет. Они будут сопротивляться. Если людей начать убивать — они будут убивать в ответ».

10. «Я обязательно вернусь в Москву. Есть у меня там еще одно дельце. На первом же «Абрамсе», который будет идти по Тверской, в люке, под флагом НАТО, буду торчать я. А благодарные россияне, забыв про Крым, будут кидать освободителям цветы и, опуская глаза, просить гуманитарной тушенки. И пинать ногами памятник Путину, говоря, что они не знали и в душе всегда были против.
Запомните этот твит».

Старшина запаса РФ, ставший солдатом свободы в Украине…
Светлая память.

За что убили Бабченко…