Союзник без Z. Ждет ли Казахстан судьба Украины

Пост Медведева о Северном Казахстане хоть и был удалён, но отражает ожидания наиболее воинственной части российского общества и хорошо вписывается в нынешнюю политическую дискуссию внутри России, где практически не осталось никаких табу.

Казахстан считается едва ли не ближайшим российским союзником после Беларуси, поэтому Москве было бы логично ожидать от него какой-либо поддержки в войне с Украиной. Ведь Казахстан всегда принимает участие в различных интеграционных проектах России, включая военную ОДКБ, а во время январских беспорядков президент Касим-Жомарт Токаев смог удержать власть во многом благодаря помощи Кремля.

Однако на самом деле реакция Казахстана оказалась более чем прохладной: страна соблюдает антироссийские санкции, не признает "ДНР" и "ЛНР", отменяет парад 9 Мая и т.д. Об этом говорится в материале опубликованном на сайте Центра Карнеги .

Если добавить сюда перебои с транзитом казахской нефти через российскую территорию, то неудивительно, что многие серьезно восприняли удаленный пост Дмитрия Медведева о том, что после Украины Москва может задуматься о судьбе Северного Казахстана. Насколько оправданы опасения, что в России вызревает конфликт с еще одним соседом?

Союзник без Z

Поведение Казахстана с начала войны не совпадает с представлениями многих в России о том, как должны действовать союзники. Особенно сильное впечатление произвело выступление Токаева на Петербургском экономическом форуме в июне, когда он в присутствии Путина заявил, что не планирует признавать "ДНР" и "ЛНР" . И с тех пор подобных заявлений из Казахстана прозвучало немало .

Более того, казахское руководство подкрепляет свою риторику действиями: посылает Украине гуманитарную помощь, не отказывается от прямых контактов с президентом Зеленским. В стране запретили изображение Z/V в публичных местах, отказались проводить парад 9 мая и даже одобрили проведение в Алматы антивоенного митинга.

В принципе, Казахстан позволял себе неприятные для Москвы жесты и раньше, что не мешало тесному сотрудничеству двух стран. Однако в настоящее время разногласия наметились и в экономическом сотрудничестве. Казахская сторона не спешит помогать российским компаниям обходить западные санкции, не хочет легализовать параллельный импорт и запрещает российским и белорусским дальнобойщикам ввозить в страну товары из Европы. Единственные, кому в Казахстане безусловно рады, – это компаниям, уходящим из России, но Москва так просто их отпускать не собирается.

Когда в этой атмосфере начались перебои с транзитом через Россию казахской нефти, многие задумались, не месть ли Москвы?

Своевременные случайности

Россия действительно имеет немало возможностей напомнить Казахстану, как дорого Нур-Султану могут обойтись испорченные отношения с Москвой. По большому счету, по желанию Россия может перекрыть Казахстану его главный источник дохода – экспорт нефти. Нефтегазовый сектор обеспечивает более 40% доходов казахского бюджета, а 80% экспортных поставок нефти идет через расположенный на российской территории Каспийский магистральный нефтепровод (КТК), наибольшая доля в котором принадлежит России (31%).

Есть, конечно, и другие маршруты для экспорта: через порт Баку, по трубопроводу в Китай и по железной дороге в Узбекистан. Но ни один из них не сравнится с КТК по объему, цене и скорости доставки.

Более того, перекрыв Казахстану столь важный источник дохода, Москва могла бы надавить не только на Нур-Султан, но и на главного покупателя казахской нефти – Евросоюз. Показать европейцам, что отказ от российской нефти может лишить их еще и казахской, а это более миллиона баррелей в сутки.

Не исключено, что именно эту угрозу и имела в виду Россия, когда дважды – в середине июня и начале июля – приостанавливала работу КТК . Оба раза прекращения совпадали с неприятными для Москвы заявлениями Токаева: о намерении Казахстана соблюдать антироссийские санкции и о готовности страны помочь стабилизировать ситуацию на энергетическом рынке Европы. Обе приостановки были кратковременными, но вполне могли обернуться авариями на казахских предприятиях непрерывного цикла.

Экспорт нефти далеко не единственная слабая точка Казахстана, куда может давить Россия. К примеру, Казахстан в не полном объеме обеспечивает себя продовольствием. С некоторыми товарами у него все в порядке (мука, яйца, рис), но по ряду статей – например, масла, сахара, молока – зависимость от импорта из России критическая.

Россия, в принципе, стабильно лидирует во внешней торговле Казахстана – в 2021 году на нее пришлись рекордные $24,2 млрд, пятая часть товарооборота. Немалую долю в импорте Казахстана из России составляют нефтепродукты, железо и удобрения (почти весь импорт идет из России), автозапчасти (доля России чуть меньше половины), а также некоторые товары машиностроения (до 15%).

Сегодня более половины грузопотока в Казахстан и из Казахстана проходит через территорию РФ. Другие варианты есть: в Европу через Южный Кавказ, на юг через Узбекистан и Туркменистан железная дорога в Китай. Но все это выходит заметно дороже. Показательный случай произошел в октябре 2021 года, когда во время энергокризиса китайская провинция Чжэцзян впервые импортировала уголь из Казахстана. Даже тогда, несмотря на существующую железную дорогу, крюкообразный маршрут по Черному морю через российскую территорию оказался более выгодным.

Сейчас или потом

После вторжения в Украину в российской внешней политике остается все меньше невозможного. Прогнозировать дальнейшие действия Москвы исходя из сугубо рациональных критериев стало ненадежно. Кажется, что российское руководство действует эмоционально, и если Путин признает, что поведение Токаева на Петербургском форуме было оскорбительным, то этого может быть достаточно, чтобы Кремль не долго раздумывал об ответе.

Однако пока Москва, судя по всему, пытается показать, что за пределами украинского вопроса готова соблюдать соседи довоенных принципов – мол, все у нас со всеми нормально, а Украина сама виновата. В Центральной Азии главным приоритетом России всегда было укрепление дружеских политических режимов. Давить на Казахстан сейчас, душить его экономически, заставлять поддерживать войну и требовать разрыва с Западом – любое из этих действий ослабит нынешнее руководство, которое и так не до конца оправилось после январских беспорядков.

А вот готовность Токаева публично отрицать Москву, напротив, укрепляет его позиции в казахском обществе. Его начинают воспринимать как самостоятельного политика, не зависящего ни от Назарбаева, ни от Путина. Если Кремль попытается заставить Токаева сдать обратно, рискует спровоцировать новую волну общественного недовольства в Казахстане, которая, к тому же, наложится на нерешенные экономические проблемы.

Готовясь к вторжению в Украину, Россия вряд ли рассчитывала на такую внешнюю поддержку, тем более со стороны Казахстана. То есть нельзя сказать, что казахское руководство своим холодным отношением не оправдало российских ожиданий. Конечно, в Москве вряд ли стали бы терпеть прямую критику, но этот предел Казахстан не переходит. Поэтому, несмотря на масштаб войны, развязаной Россией против Украины, российско-казахские отношения пока кардинально не меняются.

К тому же сейчас, когда Россия и так изолирована на западном направлении, ей как никогда важно продемонстрировать хорошие отношения на всех остальных – в том числе и с соседями в Центральной Азии.

Однако всех неслучайно так сильно встревожил удалённый пост Медведева. Текст хоть и был изъят, но он отражает ожидания наиболее воинственной части российского общества и хорошо вписывается в нынешнюю политическую дискуссию в России, где практически не осталось табу. Сходные претензии к Казахстану регулярно встречаются в заявлениях российских официальных лиц, не говоря уже о неофициальных.

Главное же, должность Медведева просто переносит на отношения с Казахстаном ту логику, которой Россия уже руководствуется в отношениях с Украиной. И если в одном случае Кремль считает подобную аргументацию достаточной для оправдания военного вторжения, то что мешает ему поступить так же и в других случаях? Чем разные республики бывшего СССР отличаются в этом отношении друг от друга? Да, пока в Москве вроде бы считают казахский режим дружественным, но российские критерии дружества становятся все более неявными.

В тройке тесно связанных друг с другом режимов бывшего СССР Россия – Белоруссия – Казахстан последний явно выбивается из общего ряда и пытается найти свой путь – с обновлением высшего руководства, без враждебности с Западом, с более открытой и рыночной экономикой. Очевидно, что чем дальше, тем сильнее будут расходиться траектории развития России и Казахстана, создавая между ними новые источники напряжения. Поэтому есть сомнения, что Москва – со всеми ее рычагами давления на Нур-Султан – будет готова с легким сердцем отпустить своего союзника идти другим путем.

Темур Умаров опубликован на сайте Центра Карнеги