Путин вписал свое имя в историю. Но результат ему не понравится

Твое выживание на войне – во многом вопрос случайности.

Подготовка может увеличить ваши шансы. А еще слаженность, взаимодействие и опыт. Но полномасштабная война вносит в уравнение переменную, которую совсем просчитать нереально. Свои мины. Чужие снаряды. Дружественный огонь. Рикошет. Умных смертей не бывает, но бывают бессмысленны и досадны. В какой-то момент к этому мнению привыкаешь.

Разговоры об армии, которая полностью состоит из добровольцев, хороши для мирного времени. Пехота имеет свойство заканчиваться – и мобилизация доберется до тех, кто с армией связывать свое будущее не планировал. Права категории С, курс такмеда и занятия по тактической подготовке вполне могут стать вашей инвестицией в будущее. В то же, в котором вы будете носить пиксель.

Политика – это спор о контурах будущего. Когда-то о них спорили в телевизорах, на улицах и выборах. Теперь это все недоступно. Единственная доступная форма политики сегодня – это армия. Во-первых, только она определяет контуры нашего будущего. Во-вторых, только она определяет контуры каждой персональной биографии. Вопрос "А что вы делали после 24 февраля?" рискует стать достаточно популярным после войны.

И да. Не стоит в порыве высокопария вспоминать всуе "потерянное поколение". Мы станем им, только если проигрываем. А еще не стоит спрашивать нас о том, как дела на фронте. Мы не знаем. Можем рассказать о своем участке, роте и командировах. Для остальных у нас не хватает допусков по секретности и звезд на погонах.

Мы не очень похожи на героев ваших любимых боевиков. Наши будни не выглядят как игровой процесс с "Call of duty". Это война артиллерии, и автоматам в пехоте часто отведена роль кроличьей кавычки. Копать вы точно будете чаще, чем стрелять, а от скоб и полиэтилена пользы будет больше, чем от баллистических очков.

А еще армия – это хорошая возможность перестать жить отложенной жизнью. Потому что случайность никто не отменял. Чем меньше ты откладываешь на завтрашний день, тем больше в твоей жизни будет сегодня.

Впрочем, случайности совсем не упраздняют существование закономерностей. Думаю об этом всякий раз, когда читаю новости из Крыма.

Следует понимать, что на полуострове "стабильность" всегда выполняла роль идола. На нее молились. Ей поклонялись. Именно стабильность ставила на свои флаги Россия, когда захватывала остров в феврале 2014-го. Спустя восемь лет стабильность дала трещину.

Крым не является центром циклона. Лозунг "Чтобы не было войны!" потеряло смысл. Россия принесла на полуостров не мир, но меч, и статус "пограничного региона" не является фигурой языка. Восемь лет регион жил взаймы, а теперь оказалось, что все имеет свою цену.

В 2022 году Россия превратилась в страну, которая может гарантировать захваченным территориям только деградацию. Ее прошлое благополучие строилось на праве продавать Западу углеводороды и покупать на вырученное все остальное – включая союзников. Но теперь от ее стабильности осталась только неизменность власти. Страна едет эскалатором, который увозит ее вниз.

60 лет назад США ввели против Кубы торговое эмбарго. Американским гражданам и компаниям были запрещены любые операции с Гаваной, под удар попали кубинский экспорт и заходившие в порты острова суда. К 2010 году убытки Кубы с учетом инфляции составили $975 миллиардов. Мы можем хвалить кубинские пляжи и покупать сигары, но больше Гавани похвастаться нечем.

Российский телевизор прав: санкции не приведут к революции. Но в том-то и дело, что санкционный эффект меряют не социологи, а экономисты. Задача ограничений – обескровливание и деградация. Российское общество может сжимать ряды и шагать по строю, но единственная форма стабильности, которая ему светит – это стабильность в нищете.

И в эту же копилку – дискуссия о шенгенских визах для россиян.

Тридцать лет назад Запад приступил к эксперименту. Вкладывал годы и миллиарды в российское общество. Основывал проекты и проводил обмены. Открывал границы и инвестировал в soft-power. В 2022 году эксперимент завершен. Общество у России так и не появилось. Европейская дискуссия по визовому ограждению – это не наказание. Это усталость. "Приемные дни во вторник и четверг со второго до третьего в пятом окне".

Если Кремль и сумел чего-то достичь, то это развязанная им война стала восприниматься как мерило нравственного. Просто как в экранизации эпоса, где с одной стороны энтропия и зло, а с другой – надежда и шанс.

От того, чем закончится эта война, зависит куда больше, чем судьба нашей страны. Если российский президент планировал вписать свое имя в историю, ему это удалось. Только ему вряд ли понравится результат.