Генерал-лейтенант Михаил Забродский: Сколько «пушечного мяса» нужно России?

Продолжающаяся война затронула каждого из нас. И у каждого есть свой взгляд на события и ход этой войны. Но безусловно и то, что для победы, прежде всего, нужен профессиональный разговор профессионалов.

По просьбе Укринформа первый заместитель Председателя Комитета Верховной Рады Украины по национальной безопасности, обороне и разведке, генерал-лейтенант Михаил Забродский анализирует сверхважное событие – недавно озвученное решение Путина о частичной мобилизации.

Итак, 21 сентября российско-украинская война получила новую веху: оглашение частичной мобилизации в РФ. "Мобилизационное" обращение кремлевского вождя должно стать своеобразным отчетом о ходе событий на территории Украины на фоне общих полупанических сообщений о продолжающемся контрнаступлении ВС Украины. Как в любом тоталитарном государстве, в России сохраняется потребность в обществе время от времени услышать мнение и оценки ситуации вождем из первых уст, тем более по такому чрезвычайному вопросу.

Формой для выступления был выбран совсем нетипичный дуэт. Пафосное и насквозь лживое по содержанию обращение кремлевского руководителя дополнялось выступлением министра обороны. Первоначальная логика достаточно проста – профильный министр объясняет нации суть дела и необходимость принятых решений.

Однако на тонком языке российской политики это может еще демонстрировать своеобразное заранее спланированное распределение ответственности. Такое распределение обычно имеет источник лишь неуверенность в успешном завершении такого проблемного дела. Попробуем кратко осмотреть возможные причины такой неуверенности и очертить некоторые особенности, связанные с запланированными в РФ мерами.

Война против Украины или против «коллективного Запада»?

Едва ли не единственным правдивым элементом в обращении является признание войны как войны с "коллективным Западом". На первый взгляд оно демонстрирует пренебрежительность к Украине как государству, словно "уже чисто Украину мы бы точно покорили". Впрочем, такое упоминание имеет определенный конструктив. "Коллективный Запад" сейчас может звучать как комплиментарное понятие, учитывая необходимость поддержания единства среди партнеров Украины. Более того, эта путинская фраза по Фрейду еще раз напомнила, что с Украиной сейчас весь прогрессивный мир, а вместе с нами означает, по меньшей мере, против РФ.

Застенчивое признание министром защиты российских потерь в ходе так называемой "специальной операции" и упоминания о тысячах километров фронта должны подчеркивать всю сложность процесса широкомасштабного вторжения на территорию соседнего государства. Впрочем, признанные шесть тысяч убитых оккупантов как-то непонятно соотносятся с необходимостью призыва 300 тысяч военнообязанных из запаса.

Нельзя обойтись и без исторических аналогий. Такой российский внутриполитический ход, рассчитанный в том числе и на внешнюю аудиторию, очень напоминает объявление "тотальной войны" в 1944 году одним из самых кровавых диктаторов прошлого столетия.

Теперь рассмотрим разные аспекты собственно самой мобилизации.

Сколько «пушечного мяса» нужно России?

Должны отметить коренное отличие сущности самого процесса российской мобилизации. В отличие от абсолютно верных и естественных решений украинского руководства о мобилизации весной этого года, которые были продиктованы строгой дилеммой "драться или погибать", его российская версия разрабатывалась совсем в другой информационной обстановке. Над ее созданием российские пропагандистские структуры напряженно работали не один год, а с началом вторжения их активность приобрела невероятные масштабы.

Особенно мощный импульс ей придавали периодические заявления российского руководства о неизменности целей “специальной операции” и ее развитии “строго по плану”. Даже далекие от военного дела и неиспорченные высшим образованием российские граждане вправе спросить по меньшей мере самих себя: что за такая операция, которая идет "по плану", но в то же время требует призыва почти трети миллиона военнообязанных? Возможно ли таким и был план?

Объявление хотя бы частичной мобилизации, как это ни парадоксально, одновременно может служить и признаком слабости. Как уже отмечалось, вряд ли можно рассчитывать на стремительное пополнение ВС РФ именно высококвалифицированными с военной точки зрения человеческими ресурсами. Маловероятно, что потери, понесшие оккупационные войска, в основном относятся к личному составу тыловых и технических или высокотехнологичных подразделений.

Это может означать только одно. Путинской армии из запаса требовались не операторы БПЛА, не ИТ-специалисты и не номера боевых обслуг ОТРК "Искандер". Главную потребность составляют распространенные, не слишком сложные для овладения, общевойсковые специальности типа "стрелок" или "пулеметчик". Говоря простым языком, в ВС РФ потребность существует, скорее всего, в пушечном мясе. Это относительно дешево, не очень проблемно и сравнительно быстро.

Следует остановиться на нравственном состоянии потенциальных будущих защитников интересов государства-агрессора. Понятно, что из-за закрытости информации оценить реальное текущее состояние мобилизационной работы в РФ может только ограниченный круг отечественных специалистов. Но остается фактом, что объявленная частичная мобилизация первая в новейшей истории России. И перспектива погибнуть вне своей страны за призрачные идеалы стала смущать воображение уже совсем другого российского поколения.

Его восприятие войны с Украиной в лучшем случае состоит из пропагандистских роликов и победных реляций в российских СМИ, кинематографические лубочные картинки о Второй мировой или войне в Афганистане можно даже не брать в расчет. Подобно тому, как для профессиональных военных есть четкая разница между понятиями "служить" и "воевать", так и для абсолютного большинства пока гражданских граждан РФ есть существенное различие между "поддерживать" и "участвовать".

Разумеется, опрометчиво исключать из расчета распространенную категорию неисправимых русских "военных романтиков", которым безразлично с кем воевать, где и за что. Нельзя забыть и о типичных военных работниках. Однако есть основания полагать, что большинство из них уже отправились из Украины в обратном направлении в полиэтиленовую упаковку. Сам факт принятия российским руководством непопулярного решения о мобилизации является лучшим тому подтверждением. Ведь единственное, что могло побуждать к такому решению, – именно нехватка как бы мотивированного личного состава.

Говоря о мотивационном факторе, нельзя не упомянуть "повальные" мобилизации, которые несколькими волнами проводились оккупантами на временно оккупированных территориях Луганской и Донецкой областей. Казалось бы по определенным причинам уровень мотивации призванных военнообязанных должен быть как минимум не ниже мобилизованных в ВС Украины. Но реальность оказалась совсем другой. Все страна помнит жалкий вид на видео вчерашних "учителей" и "шахтеров" из 1 и 2 Армейских корпусов так называемых "ЛНР" и "ДНР", которых насильно "заставили-отправили" воевать против Украины за выход в админграницу, а возможно - и дальше. Трудно ожидать чего-либо иного и от переполненных патриотизмом российских резервистов, например из Дальневосточного региона.

Другой мотивационной составляющей процесса мобилизации справедливо можно рассматривать чисто материальный интерес. И в этом случае можно задать простой вопрос. Если существующая система материального поощрения, включая все надбавки/премии/ипотеки и социальный пакет с февраля 2022 года оказалась не слишком привлекательной для российских военнослужащих по контракту, то на что должны рассчитывать сотни тысяч мобилизованных?

Что даст России запланированная мобилизация?

Триста тысяч личного состава – это совсем не малая оперативно-стратегическая величина. Не будем углубляться в соответствующие расчеты и оперировать расчетными дивизиями. Но нам не обойтись без более простой, но строгой, военной арифметики. Такое количество военнослужащих составляет примерно от 60 до 100 общевойсковых бригад. Все, как понятно, находится в зависимости от задачки по назначению и штатной численности. Не станем пугать самих себя перспективами создания столь невероятных и одновременно нереальных даже для возможностей РФ, группировок войск.

Призванные по мобилизации будут распределены для восполнения потерь и некомплекта личного состава уже существующих воинских частей и соединений. Часть из них может быть направлена на формирование новых. Нам неизвестны точно замыслы российского Генерального штаба, поэтому для относительной объективности, условно распределим указанные триста тысяч пополам. В этом случае количество потенциально возможных для формирования бригад сокращается, от 30 до 50. Возьмем за основу их среднее количество – 40.

Но и такая эфемерная группировка – совсем не мелочь. Оно дает российскому командованию возможность дополнительно сформировать от 80 до 120 БТГр. Такое количество войск – сопоставимо с численностью российской армии вторжение весной этого года! Впрочем, тысячи людей, одетых в военную форму, это еще не бригады и батальоны. Главным вопросом встает, как ни странно, следующий. Четыре десятка общевойсковых бригад – это примерно до 1200 танков, до 4000 БМП или БТР, около 1600 орудий и РСЗО. Вопрос расширяется до двух. Откуда они появятся? Какие именно это будут образцы и в каком техническом состоянии?

Первый ответ вроде бы прост. Базы, склады и арсеналы на территории РФ. Оценочные количественные показатели вроде бы позволяют РФ оснастить и большее количество общевойсковых соединений. Вторая – гораздо сложнее. Новейшие или не очень старые БМП-3 и Т-72Б2 начали быстро исчезать еще в апреле. С начала лета основное пополнение русских оккупационных войск танками и боевыми машинами пехоты – за счет Т-62, БМП-1 и МТЛБ. Их комплектность, техническое состояние и пригодность к применению после "сверхдлительного" хранения являются отдельной темой. Очевидно, что российские запасы военной техники, даже образца середины прошлого столетия, все же не безграничны и свои желания российскому командованию придется сдерживать.

Наиболее опасным для нас и, безусловно, оправданным для противника является лишь один, из пока потенциальных, результатов российской частичной мобилизации. Применение на территории Украины дополнительного количества пополненных или вновь сформированных соединений и воинских частей даст российскому командованию расширенную возможность применять свой любимый из принципов военной стратегии Клаузевица – концентрацию сил в выбранной точке*.

Такая массированность способна отодвинуть на второй план вопросы мотивации, уровня подготовки и оснащения русских войск. Вероятные последствия этого могут быть чрезвычайно разрушительными для ВС Украины. По-моему, продолжение ведения войны российским командованием планируется все же за счет числа, а не умения. Поэтому вполне целесообразным будет принятие нами превентивных мер уже сегодня.

Когда мы ощутим это на фронте?

Временной фактор, как обычно, имеет свое большое влияние. Мобилизация, как и любой процесс государственного уровня требует прежде всего затрат времени. Минимальный опыт, организационные усилия, коррумпированность на местах должны сыграть свою роль. Очевидно, что недавние предложения по усилению уголовной ответственности за уклонение от призыва в военное время внесены на рассмотрение Государственной думы РФ совершенно не случайно. Поскольку подозревать российских резервистов в чрезмерном энтузиазме нет никаких оснований, то процедура оповещения, сбора и направления в воинские части может потребовать не менее одного-двух месяцев.

При внедрении минимально необходимой для подготовки мобилизованных потребуется еще как минимум один месяц. В общем оперативном плане это означает, что на практические результаты мобилизации российское командование может рассчитывать не раньше декабря этого года. Безусловно, что чрезвычайными мерами и пренебрежением к подготовке этот термин может быть сокращен, но совершенно понятно, что частичная мобилизация в ближайшем будущем вряд ли повлияет на обстановку на линии столкновения.

Глубинным содержанием решения русского управления о мобилизации может быть законный доступ практически к неограниченным человеческим ресурсам. В российских условиях под предлогом традиционной секретности совсем не трудно скрывать действительный масштаб мобилизационных мер. Счет мобилизованных может достаточно просто и совершенно незаметно выйти за пределы объявленных трехсот тысяч. А предоставлять через официальные источники нужную и удобную информацию можно столь же просто, сколь и занижать реальное количество собственных потерь.

Кроме объективных показателей, необходимо отметить и определенный военно-политический риск, которого подвергает российское руководство объявленная мобилизация. В ее результате ряды вооруженных сил страны-агрессора должны дополнительно пополнить несколько сотен тысяч вчерашних гражданских людей.

Некоторые из них имеют собственное представление о жизни и, в частности, о направлении развития страны. Отнюдь не факт, что эти взгляды полностью совпадают с официально объявленными российским руководством. Несмотря на общепризнанный низкий уровень протестных настроений в российском обществе, предсказывать что-либо определенное в таких условиях достаточно сложно. В начале прошлого столетия войска, не желавшие оказаться на фронте Первой мировой войны, дважды уже сыграли ведущую роль в русской истории.

Вместо послесловия

Все сказанное никоим образом не дает нам права успокоиться или пренебрежительно отнестись к очередному российскому полуавантюрному решению. Нам противостоит сильный, коварный и целеустремленный в достижении своей цели враг. На его стороне ресурсное преимущество, огромный экономический потенциал и незаурядное идеологическое обоснование для собственных действий. В поиске путей реализации своих захватнических замыслов он не признает, а возможно – и не знает границ.

Тем не менее, мы в указанной обстановке должны руководствоваться одним из наставлений китайского стратега и мыслителя Сунь-цзы, который учил: “Правило ведения войны состоит не в том, чтобы надеяться, что противник не придет, а полагаться на то, с чем я смогу его встретить ”*.

Михаил Забродский, первый заместитель Председателя Комитета Верховной Рады Украины по национальной безопасности, обороны и разведки, генерал-лейтенант; Укринформ

(* Карл фон Клаузевиц. Природа войны. пер. Руслан Герасимов - Харьков: Vivat, 2018.

*Сунь-цзы. Искусство войны. пер: Анна Литвиненко. - Харьков : КСД, 2016)