Шизозаколот Пригожина: Список выводов, которые можно сделать из увиденного и услышанного

Шизозаколот Пригожина: Список выводов, которые можно сделать из увиденного и услышанного

После двух безумных дней непрерывного наблюдения за событиями пригожинского мятежа очень полезно было бы просто добросовестно перечислить и зафиксировать важнейшие факты, которые мы видели в течение этого времени своими глазами. А также вспомнить об обстоятельствах и элементах информационной картины, которые так и остались странными, неопределенными, неподтвержденными.

Из этого почти механического перечня пунктов с описанием событий естественным образом следует другой список: тех первых выводов, которые мы имеем право сделать из увиденного и услышанного. Журналист, издатель, основатель нескольких проектов, направленных на развитие гражданской активности и продвижение либеральных ценностей в России, Сергей Пархоменко объясняет по пунктам, что произошло в России в минувшие выходные.

Что мы увидели своими глазами за неполные двое суток этого мятежа?

1. Никаких резервов у центральной власти РФ и центрального командования не нашлось, Путину и его группировке оказалось нечем защищать огромную территорию на западе России при появлении на ней посторонней или неподконтрольной вооруженной силы (мы это видели во время рейдов из Украины на Белгородскую область, но теперь это оказалось гораздо ярче). Все существующие вооруженные силы в европейской части России были задействованы на украинском фронте, и за полтора дня, пока продолжались события «марша Пригожина на Москву», не было заметно никаких попыток перекинуть какие-либо из них для противодействия участникам мятежа или ограничения их передвижения. Вся территория от Ростовской до Тульской области оказалась в полном распоряжении сил Вагнера, без какой-либо защиты на земле.

2. Единственной существенной военной силой, с помощью которой власти пытались противодействовать мятежу, в этих обстоятельствах стала авиация, поскольку ее можно было найти в других частях страны или временно отвлечь от действий на украинском фронте. Однако ее применение оказалось сильно затруднено двумя обстоятельствами:

• во-первых, силы мятежников передвигались вперемешку с потоком гражданского транспорта и мирных жителей, что чревато большими жертвами в случае обстрелов или бомбардировок;

• во-вторых, в распоряжении "Вагнера" есть немало средств борьбы с авиацией, включая ПЗРК и даже системы ПВО типа "Панциря", что приводит к быстрым потерям самолетов и вертолетов и гибели экипажей.

3. Все предположения о наличии в распоряжении Путина какой-то могучей «преторианской гвардии», составленной из отборных чеченских подразделений, не нашли никакого подтверждения или хотя бы зримого воплощения. Чеченские части если и были направлены в сторону вторгшейся вооруженной силы, то никак себя не проявили и оставались где-то на расстоянии. Командование их (сам Кадыров) выразилось только уже после завершения всех событий в спину опасности. Никаких намерений рисковать собой ради «наведения порядка» эти особые подразделения не выявили, и никаких специальных навыков особо эффективного решения таких проблем за ними замечено не было.

Бойцы ЧВК «Вагнера» в Ростове-на-Дону возле застрявшего в воротах мощного цирка танка боевиков. Фото: «Новая газета Европа»

4. Военные части, а также военное командование на всех уровнях отстранились от событий и наблюдали со стороны, ожидая, пока станет ясно, чья возьмет. В первые сутки мятежа нашлось ровно три высокопоставленных военных командира (Суровикин, Алексеев и Евкуров), которые позволили записать их публичные заявления или показать их в процессе общения с Пригожиным. За их публичными выступлениями было хорошо видно, что они совершают эти действия по принуждению и не чувствуют по поводу выполнения ими этой повинности никаких сил.

5. Полиция, Росгвардия, ОМОН, ФСБ и другие локальные силовые структуры в большинстве своем оставили население наедине с развитием событий и никакого видимого сопротивления не оказывали. Если избежать контакта с посторонней вооруженной силой не удавалось, они стремились договариваться о невмешательстве (об этом свидетельствуют сообщения участников «сдачи» ростовского штаба). Никакая специальная техника, кроме автозаков, грузовиков и автобусов, которые используются чисто механически для перекрытия улиц и дорог, для отражения опасности не была задействована. Никаких специальных средств вроде слезоточивого газа, светошумовых гранат и других средств подавления, обычно используемых в борьбе с мирными и безоружными участниками уличных протестных акций, применены не были. Никаких препятствий, границ никто не выставил.

6. Население отнеслось к вторжению посторонней вооруженной силы либо безразлично, либо одобрительно. Ярко проявился известный по событиям 1993 года синдром безрассудного любопытства: "там какие-то военные на бронетранспортерах приехали и иногда стреляют, пойдем посмотрим".

В случае если во время контакта с мятежниками происходили какие-то эксцессы (что-то взорвалось, хлопнуло, кто-то выстрелил вверх, пошел какой-то дым или запахло каким-то газом), толпа легко срывалась на паническое бегство, люди спасались, толкая друг друга, однако, как только непосредственная опасность минала , "синдром любопытства" снова брал верх.

Среди местного населения, общающегося и братающегося с вооруженными мятежниками, видно было очень много пьяных или искусственно взбудораженных в другие способы. В общем, толпа находилась в состоянии слегка истерического возбуждения, похожего на беспричинную эйфорию. Патриотические жесты, крики, песни и гимны имели явный успех. В общем поведение населения заставляло предположить, что оно не понимает, что в реальности происходит, и в общем-то не очень хочет это понимать, а просто радуется возможности получить какие-то новые впечатления: сама по себе "движуха" всех привлекает и увлекает.

Жители Ростова-на-Дону возле танка боевиков.

7. Путин отреагировал на опасность медленно и вяло. Первый его рефлекс – спрятаться. При первой же возможности (эту возможность он сам определил, и она наступила фактически мгновенно) он оставил место событий в неизвестном направлении, скрывая и путая следы. В конце концов он решился на публичное выступление, и оказался слабым, бесцветным и безрадостным. По-прежнему все, что есть у Путина в риторическом арсенале, — это исторические аналогии, которые используются случайно и внезапно, которые берутся неоткуда. В этом случае вдруг выскочили Первая мировая война и оскорбление за измену мятежникам, которые не вовремя «ударили в спину» и «украли победу» (то, что ровно об этой же победе, только украденной в Германии, говорил Гитлер, авторов речи и Путина, произносящий ее) не смутило).

8. Верхушка управления страной — в частности, Совет безопасности, часто трактуемый как «путинское политбюро», — не продемонстрировала никакой готовности дать знать о своем участии в разрешении кризиса.

Мы не знаем, каковы были их роли в непубличной истории переговоров или организации противодействия мятежу, но на поверхности не было видно ничего, позиции никак не были обозначены, воля никак не была обнаружена. То есть общество имеет право считать, что политическая «элита» оставила своего лидера лицом к лицу с кризисом, — и именно в этом был публичный месседж, распространенный им: «На нас не рассчитывайте, мы здесь ни при чем, это не наши проблемы ».

Большинство членов Совета безопасности РФ сохранили полное молчание: Патрушев, Шойгу, Герасимов, Бортников, Бастрыкин не произнесли ни звука (в лучшем случае были распространены тексты коротких сообщений от имени пресс-служб их ведомств). От имени Лаврова и вообще МИД прозвучало видеообращение Марии Захаровой, абсолютно истеричное и паническое. Вайно и Кириенко, разумеется, тоже промолчали. По сути, свою позицию публично обозначили лишь Володин и Матвиенко, а также Медведев, наговоривший очередных глупостей об «участии в мятеже лиц, ранее проходивших службу в элитных частях Вооруженных сил РФ, а по всей вероятности, и иностранных специалистов».

В самый напряженный момент кризиса распространилась информация (она подтверждена данными наблюдений за системами типа Flightradar), что многие руководители разных ведомств и другие влиятельные лица попытались скрыться из Москвы, а некоторые и покинуть территорию России.

9. По мере продвижения вооруженной группы мятежников в Москву она не встречала практически никакого сопротивления (за исключением разрушения нескольких небольших мостов и порчи дорог в нескольких местах, а также подрыва одной нефтебазы, что должно затруднить снабжение мятежников топливом). Однако эта сила не получила существенной поддержки. Части регулярной армии (подчиняются министерству обороны) не изъявили никакого желания присоединяться к мятежникам.

10. Никакие существенные силы с участием криминального контингента также не подержали участников марша и не присоединились к ним. Бунты и выступления в тюрьмах и колониях то ли совсем не имели места, то ли были очень слабы. Уголовные элементы, ранее рекрутированные в действующую армию по контрактам с Министерством обороны (после того, как возможность вербовать уголовников в учреждениях ФСИН была отобрана у Пригожина) и рассеяны по разным частям и подразделениям регулярной армии (их численность оценивают в 60—70 тысяч человек), никакого желания присоединяться к силам «Вагнера» также не изъявили.

11. Таким образом, есть все основания полагать, что от начала до конца событий Пригожин располагал силами ППК «Вагнер», которые оставались под его контролем. Впрочем, численность этих сил так и осталась неизвестной. Цифра 25 тысяч, названная Пригожиным в одном из его аудиообращений, никогда не была никак и никем подтверждена. Имеющиеся видео и свидетельства очевидцев не позволяют считать, что эта цифра правдоподобна: на всех съемках — относительно небольшое количество грузовиков и автобусов с вооруженными людьми, военной техники. В городах, которые Пригожин объявлял взятыми под контроль (в том числе в самом большом из них — Ростове), оставался также очень небольшой контингент «Вагнера»: он явно не мог бы собственными силами контролировать весь город, но не встречал никакого сопротивления и, по сути, только номинально обозначал присутствие пригожинцев. Подсчеты общих сил участников мятежа затруднены также тем, что они, вопреки заявлениям Пригожина, не передвигались по единой колонне, а действовали децентрализованно, выходя на разные дороги и в разные населенные пункты в разных местах. Общее впечатление — впрочем, это самое впечатление, что во всех передвижениях «марша на Москву» участвовало несколько тысяч человек: возможно, 5 или 7 тысяч.

12. На относительно раннем этапе кризиса – сразу после обнародования выступления Путина – была публично продемонстрирована готовность применить к зачинщику мятежа разного рода репрессии, силу и запугивание. В отношении Пригожина возбуждено уголовное дело по нескольким тяжелым и угрожающим статьям. В его офисе обыскали и конфисковали большое количество наличных денег, различных ценностей и документов (информации об этом позволили просочиться в медиа). Распустили слух о присутствии в Петербурге членов его семьи, в том числе матери и дочери (мать Пригожина действительно была замечена собственной персоной на светском мероприятии в Публичной библиотеке ровно накануне мятежа).

13. Мы не знаем, когда точно начались переговоры между представителями Кремля и Пригожиным об условиях прекращения мятежа. Однако нет оснований доверять сообщениям, что эти переговоры вел с Пригожиным Лукашенко. Распространена версия, что на самом деле переговоры вел губернатор Тульской области Алексей Дюмин, человек, имеющий особое доверие Путина и в то же время находящийся в давних приятельских и партнерских отношениях с Пригожиным, как сообщает множество источников. Кроме того, кажется важным, что Тульская область оставалась последней на пути в Москву до вечера второго дня мятежа, и логично было бы предположить, что именно на ее территории силы «Вагнера» должны были получить серьезный вооруженный отпор. А это в свою очередь могло стать важным аргументом в ходе переговоров. Впрочем, оснований для твердой уверенности, что именно Дюмин обеспечил договоренности с Пригожиным по-прежнему нет: это обстоятельство пока остается в области вероятного, а не известного.

14. Договоренности с Пригожиным должны были полностью отменить все ранее обнародованные решения, определявшие его ответственность за организацию вооруженного мятежа, за убийство военнослужащих регулярной армии РФ, за временное свержение законных органов власти на местах, за вред транспортной инфраструктуре, городскому хозяйству многих населенных пунктов. что Пригожин и его подчиненные освобождены от любой ответственности по всем пунктам обвинений, ранее против них выдвинутых. Уголовные дела, открытые накануне, вроде бы закрыты. Впрочем, по состоянию на сегодняшний день этого не сделано.

15. Другие обнародованные условия мирного договора, заключенного с Пригожиным, остаются непонятными, ничем не подтвержденными и голословными. Что означает сообщение Пескова о том, что Пригожин со своими ближайшими соратниками «уйдет в Белоруссию», неизвестно. Ничем не подтверждено, что Пригожин действительно намерен пересекать российско-белорусскую границу, а тем более оставаться там сколько-нибудь времени. Неясными и неподтвержденными остаются все сообщения о «полевых лагерях», к которым вроде бы должны вернуться теперь основные силы «Вагнера». Этих лагерей как никто не видел раньше, так никто и не сообщает ничего определенного о них теперь: неизвестны их местонахождение, емкость, наличие там каких-то складов, запасов, оборонительных сооружений. «Лагеря» остаются фантомом,

16. Нет никаких надежных сведений о том, какая часть вооруженного контингента «Вагнера» должна пойти в неизвестном направлении вместе с Пригожиным, какая — подписать контракты с министерством обороны и влиться в регулярную армию, какая сохранить самостоятельность в виде НДС на территории России, а какая — отправиться в Беларусь по приглашению Лукашенко. Все это также остается на уровне неподтвержденных сплетен.

17. В результате следует утверждать, что и общая схема, и детальное содержание финальных договоренностей с Пригожиным остаются неизвестными. Нет никаких оснований для уверенности в том, что в результате всей истории с бунтом произойдут кадровые перестановки в министерстве обороны, генеральном штабе, ФСБ, которых требовал Пригожин. Все сообщения о том, что Пригожин "получит то, чего хотел", остаются слухами.

Какие выводы мы можем сделать по итогам этого мятежа?

1. Путин и его группировки не имеют никаких серьезных сил для отпора атаки с участием большого (несколько тысяч человек) и хорошо организованного и вооруженного армейского формирования. Такое формирование может беспрепятственно передвигаться по территории европейской части России, не встречая серьезного сопротивления.

2. Путин и его группировки не могут рассчитывать на активную поддержку региональных и местных сил, принадлежащих силовым структурам и спецслужбам (полиция, Росгвардия, ФСБ, силы МЧС) в случае военного мятежа. Никакие «внеармейские» и «полуофициальные» вооруженные формирования, в частности контролируемые местными властями (типа чеченских формирований под контролем Кадырова), тоже существенной роли здесь не будут играть. Все эти силы предпочитают уклоняться от участия в активных действиях и выжидать.

3. Население не готово в массовом масштабе само по себе, без принуждения выступать на стороне действующей власти, рисковать жизнью, здоровьем и имуществом для ее защиты. При этом население остается полностью лояльным действующей власти на словах, декларативно, но эта лояльность не воплощается ни в какие практические действия и поступки. По внешним признакам население не способно воспринять всерьез угрозу, которую несет действующей власти вооруженный мятеж, а относится к нему скорее как к интересному происшествию. Поэтому население не предпринимает в такой ситуации никаких действий для собственной защиты.

4. Уголовные круги и контингенты не демонстрируют готовности участвовать в опасных политических событиях, выступать на стороне той или иной политической силы даже в том случае, когда участником и лидером их оказывается человек, обладающий исключительно высоким авторитетом в преступном мире.

5. Лично Путин демонстрирует слабость и неточность реакции на прямую опасность, угрожающую ему. Его способность сплачивать вокруг себя общественные силы, выступая публично, невелика. У него нет серьезных аргументов в защиту своей политики, за исключением привычной для него системы исторических аналогий и интерпретаций. Эта привычная и безжизненная риторика в условиях реальной опасности и действительно впечатляющих событий с участием больших масс вооруженных мятежников производит впечатление испуга и беспомощности.

6. В условиях кризиса Путин готов к быстрому отступлению по первому требованию противоположной стороны. Сначала он выступает с серьезными угрозами преследований и наказаний за неповиновение ему, но все эти угрозы оказываются пустым звуком и легко упраздняются при первой попытке заключить сделку.

7. Неясно остается одно обстоятельство: каков потенциал отложенной угрозы, отложенного силового давления, которое остается в руках Путина после завершения кризиса. Это пресловутое размышление о том, что «Путин потом страшно отомстит и всех убьет, когда все немного забудут, как было». Поскольку представления о мощности и разнообразии силовых возможностей Путина и его группировки в самый момент силового противостояния оказались сильно преувеличенными, а во многом просто ложными, все еще непонятно, имеет ли какой-то отложенный ресурс или он тоже потерян и потрачен.

8. Мятеж Пригожина является очень сильным прецедентом, показывающим возможность успеха для потенциальных организаторов силовых атак на путинские власти. Конечно, Пригожин, которому понадобилось много лет, чтобы построить и развить военную машину Вагнера, находится в особом положении. Никаких «других таких же пригожиных» в российском политическом и силовом поле не видно. Однако слабость власти во всех ее проявлениях, свидетелями которой мы стали во время событий «пригожинского марша», оказалась очень впечатляющей. И уверенность в том, что у власти Путина и его группировки есть большой потенциал сопротивления, большой запас прочности, в результате этих событий сильно пошатнется.

На фото сверху: Ростов-на-Дону - 24 июня 2023 г. Мятежник сидит на скамейке рядом со скульптурой клоуна возле ростовского цирка при попытке вооруженного переворота в России. Фото: Shutterstock/ Andrey Sayfutdinov  

Sergey Parkhomenko , опубликовано в издании Wilson Center