Как и почему у украинских беженцев в ФРГ государственные службы забирают детей?

Читати українською

Журналистам издания DW стало известно о случаях, когда государственные службы в Германии забирают детей у украинских беженцев. На нескольких примерах мы выяснили, по каким причинам это произошло и чем завершилось.

“Мама, возьми меня отсюда домой. Я очень по тебе скучаю”, – говорит на украинском семилетняя Светлана на видео, которое показывает ее мать, 52-летняя Ирина (имена матери и ребенка изменены с целью защиты личных данных). Ирина через социальные сети обратилась к корреспонденте DW, чтобы сообщить, что Jugendamt (югендамт – государственная служба, занимающаяся вопросами защиты и помощи детям и молодежи) в Германии, “забрал у нее дочь”. С просьбой о помощи Ирина также обратилась в различные инстанции – украинские, немецкие и европейские.

DW встретилась с Ириной в немецком городе Г. на детской площадке у дома, где женщина вместе с дочерью снимает квартиру. После знакомства Ирина пригласила нас к себе домой, где рассказала о том, как после начала полномасштабного вторжения РФ в Украину она вместе с дочерью оказалась в Германии и что произошло впоследствии.

В момент нашей встречи с Ириной девочки дома не было. По словам женщины, ее дочь уже несколько дней была в детском центре. По указанному Ирину адресу мы выяснили, что речь идет об одном из учреждений, в котором временно проживают дети, находящиеся под защитой югендамта.

Случай Ирины не единственный, когда у украинских беженцев эта служба временно забирала детей. Это подтвердили и в посольстве Украины в Германии. В ответе посольства на запрос DW говорится, что статистика таких случаев ведется и находится в постоянной динамике. По данным, озвученным украинским СМИ уполномоченным по правам человека Верховной Рады Украины Дмитрием Лубинцем, по состоянию на июнь 2023 года в Европе у украинских беженцев забрали 240 детей. Конкретных данных по Германии Лубинец не привел.

Почему забрали ребенка и назначили суд

Ирина во время встречи с DW рассказала о том, что через несколько дней у нее должен состояться суд, а до судебного решения ей не разрешается видеть дочь. Почему ее разлучили с ребенком и почему она должна предстать перед судом, Ирина точно не знает. Женщина не разговаривает на немецком, только на русском и украинском, общается с чиновниками с помощью гугл-переводчика и переводит все бумаги с помощью телефона или прибегая к посторонней помощи.

Корреспондентка DW разговаривает с Ириной на детской площадке Фото: Daniela Natalie Posdnjakov/DW В документе от городских властей, который Ирина показала нам во время встречи, говорилось, что югендамт города Г. обращается в суд, чтобы, как минимум, лишить мать права определять место жительства дочери и назначить ответственной за все вопросы, касающиеся ребенка, городскую службу по вопросам детей и молодежи. Другими словами – частично лишить Ирину родительских прав.

В другом документе из самого югендамта города Г. отмечено, что "поводом для обращения в суд стало желание матери вернуться в Украину (Киев), где идет война, вместе с ребенком". Также там отмечалось, что "благополучию ребенка, согласно данной югендамту оценке, грозит серьезная опасность". На первый взгляд, как следует из этой формулировки, Ирина виновата в том, что решила вернуться с дочерью в Украину. Но разве это запрещено?

В истории Ирины ее возвращение в Украину на самом деле послужило лишь поводом. В документах, которые показала женщина – это письма из югендамта, рекомендации и характеристики из школы и детского сада, из больницы, где лежал ребенок, – повторяется примерно одна и та же формулировка: "чрезмерно обременена ситуацией находящаяся в стрессе мать" и "ребенок, который демонстрирует крайне странное поведение и нуждается в особом уходе".

Другими словами – во всех структурах, куда обращалась Ирина, ее, судя по документам, воспринимали как такую, что, вероятно, не справлялся с ситуацией, а ребенка – как нуждающуюся в помощи. И в этом случае югендамт не просто мог, а должен был вмешаться в ситуацию.

Детская площадка, на которой Ирина гуляла с дочерью Фото: Daniela Natalie Posdnjakov/DW

Какие полномочия имеет Jugendamt

Как отмечается на официальной странице этой службы в городе Г., ее основная задача - "защита благополучия детей и подростков", и "сотрудники югендамта обязаны принимать меры, если ребенку может угрожать опасность". В этом случае, согласно своим полномочиям, югендамт устанавливает контакт с семьей ребенка, при этом тесно сотрудничает с другими организациями, например, детскими садами, школами, полицией, врачами, чтобы совместно найти выход из ситуации и решить, что необходимо изменить, чтобы защитить ребенка.

В случае Ирины югендамт увидел в ее желании вернуться в Украину прямую угрозу жизни ребенка. И временно поместил дочь в детский центр. Председатель правления украинского благотворительного Фонда “Генерация 4” Юлия Черепнина, которая помогает семьям оказавшихся в подобной ситуации украинских беженцев приводит еще один подобный пример: “Был случай, когда мама сказала югендамту – отдайте мне ребенка, у нее депрессия, я хочу вернуться в Украину. Ее частично лишили родительских прав. Потому что она хочет вывезти ребенка в страну, где идет война, и таким образом нанести вред ее жизни и здоровью. В этом случае она больше не имеет права решать, где ей с ребенком лучше жить”.

То есть, если югендамт в пределах своих полномочий по защите ребенка уже действует и принимает те или иные меры, то он может помешать возвращению семьи вместе с ребенком в Украину, поскольку это может угрожать благополучию ребенка. Как же так случилось, что любящая свою дочь и заботливая мать Ирина оказалась в поле зрения югендамта города Г.?

Как Jugendamt появился в истории Ирины

Ирина – одна из более миллиона украинских беженцев, прибывших в Германию, спасаясь от войны. Большинство из них – это женщины с детьми. Как рассказывает Ирина, у которой трое детей, в Украине она 30 лет проработала медсестрой, но в момент полномасштабного вторжения России в Украину была частной предпринимательницей. Однако после пандемии ее небольшой бизнес развивался не очень хорошо. По прибытии в Германию Ирину с младшей дочерью (старшие дети живут отдельно) распределили в город Г. и временно поселили в гостинице. Ей нужна была помощь, и она сама обратилась за ней в югендамт.

Украинская беженка Ирина, у которой забрали дочь Фото: Daniela Natalie Posdnjakov/DW

“Дочке нужно было общение, она страдала от одиночества, всюду бегала по гостинице. Мне сказали, что есть югендамт, который поможет легализоваться, адаптироваться, найдет переводчика, поможет найти для ребенка садик. И я ушла в югендамт, – делится с DW своей историей Ирина. – Я сказала, что хочу, чтобы они помогли моему ребенку восстановиться здесь, потому что у нее был стресс, чтобы помогли найти кружки какие-нибудь, бассейн, чтобы ребенок был чем-то занят”.

Кроме того, по словам Ирины, “я говорила в югендамте, что мне тяжело, что ребенок особенный, он гиперактивен. Подписала документ – мне сказали, что это документ о том, что я прошу помощи. Я его внимательно посмотрела и перевела с помощью телефона”. Тем самым Ирина сама уполномочила госслужбу оказывать ей помощь. И югендамт это делал всегда, подтверждает Ирина.

По словам женщины, ей несколько раз назначали в помощь приходивших домой соцработников, которые были с ребенком в школе. Но, как говорится в документе по югендамту, который показала нам Ирина, она утверждала, что это не та помощь, которая ей нужна. Кроме того, женщина рассказала, что несколько раз обращалась с жалобами в югендамт – на группу продленного дня и на школу, в которую ходила дочь.

Девочку трижды отстраняли от занятий в школе из-за плохого поведения. По этой же причине ее исключили и из детского сада. Из больничных листов, выданных в Германии, которые показала нам Ирина, следует, что у ребенка есть определенные особенности развития, которые мы не называем с целью защиты личных данных. И, как отмечается в заключении врача, ребенок "имеет трудности эмоционально-социального характера".

"Я хотела лучшего для своей дочери, а ее у меня забрали"

По просьбе матери и учитывая все эти обстоятельства, югендамт решил перевести девочку в школу в другом городе для детей с особыми потребностями. В этой школе, по словам Ирины, дочери очень нравится: “Она закончила год хорошо. Я благодарна этим учителям. В этой школе совсем другое отношение к детям”. В эту же школу ребенок пошел и с началом учебного года 7 августа, несмотря на то, что временно не с матерью.

"Я хотела лучшего для своей дочери, а ее у меня забрали", – сетует Ирина, обвиняя во всем югендамт города Г. По просьбе DW прояснить случай Ирины в югендамте ответили, что не имеют права давать какую-либо информацию по этому поводу с целью защиты личных данных

Но в случае Ирины очевидно, что служба действует в пределах своих полномочий. На сайте югендамта говорится, что "только в исключительных случаях эта служба может взять опекунство над ребенком и на короткое время забрать его из семьи, чтобы убедиться, что ему не угрожает опасность". Об этом говорится и в ответе на запрос DW Министерства по делам семьи, детей и молодежи федеральной земли Северный Рейн – Вестфалия, где находится город, где живет Ирина.

"Опекунство является временной мерой защиты ребенка, которая входит в компетенцию югендамта на местах и осуществляется в рамках коммунального управления", - отмечается в ответе. К тому же "у югендамта есть все полномочия и он обязан взять ребенка под свою защиту, если существует угроза его жизни и здоровью".

Для оценки угрозы ребенку эта служба привлекает разных специалистов, а если "родители противостоят мерам, предпринимаемым для обеспечения безопасности ребенка, то дело передается в суд". В каждом таком случае решение суд выносит в индивидуальном порядке. Основным критерием при этом является безопасность ребенка.

Подъезд дома, в котором живет Ирина Фото: Daniela Posdnjakova/DW

За что забирают детей у украинцев

Как объясняет глава фонда “Генерация 4” Юлия Черепнина, поводы, которые югендамт в Германии может расценивать как признаки угрозы благополучию ребенка, могут быть следующие: “Физические следы побоев у ребенка, признаки того, что ребенок запуган, у ребенка неадекватное поведение или проблемы со здоровьем. Он отстает в развитии, потому что им не занимаются, истощен и родители не придают этому значения и так далее”.

Юлия приводит в качестве примера и случаи, известные ей, в которых госслужба в Германии забирала детей из украинских семей: “Например, мама вышла закупить продукты, оставила детей одних. Другой случай – мама водила ребенка по врачам, говорила, что он болеет, а врачи утверждали, что ребенок здоров. В результате врач пожаловался в югендамт, сказав, что у мамы синдром Мюнхгаузена, то есть она придумывает несуществующие болезни…”.

Во всех указанных случаях указаны поводы, по которым забирали детей. Но служба предпринимает эту крайнюю меру только тогда, когда раньше уже были эпизоды, которые могли указывать на то, что существует угроза ребенку. Фонд Юлии, по ее словам, помогает в тех случаях, когда, по мнению правозащитников и юристов фонда, у югендамта нет бесспорных доказательств того, что существует угроза жизни и здоровью ребенка. "Это можно установить только при тщательном исследовании ситуации, чего в случаях, с которыми сталкивались мы, к сожалению, не наблюдалось", – отметила председатель правления фонда.

Председатель правления украинского благотворительного Фонда "Генерация 4" Юлия Черепнина Фото: Privat

Тем временем редакции известно по меньшей мере о двух случаях, когда из украинских семей в Германии забирали детей, потому что мама употребляла наркотики или избивала детей. В открытых источниках можно найти другие примеры. О таких случаях рассказывает и Юлия Черепнина. Например, детей забирали из многодетной семьи баптистов, потому что они применяли к детям физическое наказание, что не противоречило их религии. Но потом родители все осознали и детей им вернули. Югендамт, как отмечается на сайте службы, действительно возвращает детей, когда родители, согласившись сотрудничать и принимать помощь, способны обеспечить безопасность ребенка и ему больше ничего не угрожает.

Извлечение ребенка из семьи – это крайняя мера

Но, конечно, имеют место и случаи, когда матери имели зависимость от алкоголя, кричали на детей. Хотя такие мамы боятся обращаться к нам за помощью, потому что знают, что они сами виноваты”, – говорит Юлия. Возглавляемый ею фонд считает недопустимой меру по изъятию детей из семьи.

“Забирать детей нельзя, поскольку это наносит психическую травму ребенку и непоправимый вред семье. Европейский суд по правам человека классифицировал отчуждение родителей и детей как жестокое обращение с детьми, поскольку это не что иное, как психологическое и эмоциональное насилие над ребенком”, – убеждена Юлия. Но в то же время она отмечает, что речь идет только о тех случаях, когда ребенку действительно ничего не угрожает, а значит, нет необходимости разлучать его с семьей.

В случае с украинскими семьями ситуация часто усугубляется незнанием законов и менталитетом. Юлия приводит несколько примеров: "Мама кричит на ребенка на детской площадке или оставляет детей самих - она и в Украине так делала, там это было не запрещено, а здесь она не знает законов". Или другой пример, когда семья более полугода находилась в Германии, а дети не ходили в школу, что по немецким законам является нарушением.

Однако это вовсе не означает, что в таких случаях югендамт придет и сразу заберет детей. Временное изъятие ребенка из семьи – это крайняя мера, подкрепленная судебным решением. И прежде чем прибегнуть к нему, югендамт пытается всячески помочь семье и обеспечить благополучие и безопасность ребенка. Но в случае непосредственной угрозы служба будет действовать немедленно.

Редакции DW известны случаи, когда югендамт вместе с полицией забирал ребенка из дома, не спрашивая согласия родителей, потому что были веские основания предполагать, что мать отравила ребенка. В другом случае дверь сломали, когда соседи пожаловались на продолжительный детский плач и крик, а родителей долгое время не было дома. Но такие случаи редки. Обычно детей временно забирают из семьи таким образом, чтобы не травмировать их психику и с согласия родителей.

Имеет ли право Jugendamt забирать украинских детей

Имеет ли право югендамт вообще вмешиваться в судьбы детей украинских беженцев, являющихся гражданами другой страны? Как отмечается в ответе украинского посольства по запросу DW, "важно понимать, что речь идет об общих правилах в ФРГ, которые распространяются как на немецких граждан, так и на граждан иностранных государств".

То есть украинские граждане, которые находятся в Германии как временно получившие здесь защиту, на территории этой страны подчиняются немецкому законодательству. Об этом говорится и в ответе DW из земельного министерства по делам беженцев, семьи, детей и молодежи. Итак, с правовой точки зрения, югендамт имеет право действовать в тех случаях, когда благополучию, жизни и здоровью ребенка угрожает опасность. Вопрос лишь в том, есть ли у госслужб веские основания полагать, что ребенку действительно угрожает опасность. Часто именно это наиболее спорный момент и рассматривается во время судебного разбирательства.

Кроме незнания законов, ситуация усложняется еще и тем, что украинские родители не владеют немецким языком, а также из-за непонимания того, как работают госслужбы Германии, и как правильно реагировать на их вопросы. По свидетельствам волонтеров, с которыми разговаривала DW, “украинские беженцы, находясь в стрессе, спасаясь от войны, не зная немецкого языка и не понимая, как устроена страна, ищут информацию в группах в соцсетях, форумах и чатах. Но в этих группах часто делятся не всегда достоверной информацией, дают советы, которые, в конце концов, только вредят, соотносят все происходящее в Германии с опытом жизни в Украине. Но ведь в Германии все по-другому”.

В связи с этим фонд "Генерация 4" предлагает свою инициативу: Именно поэтому мы обращаемся ко всем компетентным органам и просим приложить все возможные усилия для создания специального комитета помощи украинским матерям в Германии. Это орган, который будет поддерживать украинских женщин как по юридическим вопросам, так и оказывать им психологическую поддержку. В его состав должны входить, кроме юристов, профильные специалисты из Украины, такие как психологи, педагоги, переводчики и т.д.

Можно ли вернуть детей, если их забрали?

Как сообщили DW в посольстве Украины, “по данным, которые есть в нашем распоряжении сегодня (на начало августа 2023 года), в большинстве случаев, когда местная служба по делам несовершеннолетних забирала детей, их вернули родителям или законным опекунам. Практически все эти семьи вернулись в Украину”. Редакции DW известен по меньшей мере один случай, когда мать с ребенком, после его изъятия югендамтом из семьи. вернулась в Украину. Но рассказать свою историю она в последний момент отказалась.

А что же в случае с Ириной? Мы встретились с ней вторично, сразу после слушаний в суде. По ее словам, она не знает, было ли вынесено окончательное решение. Но Ирина говорит, что ее неправильно понял соцработник и сообщил в югендамт ошибочную информацию о якобы ее возвращении в Украину.

Ирина, по ее словам, не собиралась возвращаться в Украину совсем, а лишь хотела воспользоваться правом отпуска, съездить домой и затем вернуться в Германию. Соцработник комментировать случай Ирины не стал. Но из его объяснительной записки, оказавшейся в распоряжении редакции, следует, что Ирина говорила о своих планах вернуться в Украину 20 августа, чтобы устроить дочь в школу, потому что занятия там начинаются 1 сентября.

На момент публикации статьи DW не располагала решением суда. Но вечером, в преддверии публикации этой статьи, Ирина сообщила DW, что дочь ей вернули. Из документов, которые показала Ирина, следует, что между ней и югендамтом было достигнуто соглашение. Согласно ему, она обязуется заботиться о благополучии ребенка, не подвергать его никакой угрозе, принимать помощь югендамта и предоставить документ о своем физическом и психическом здоровье. Если Ирина нарушит условия сделки, ребенка у нее могут снова забрать.

На сайте югендамта подчеркивается, что детей возвращают обратно в семью, если родители готовы принять помощь и таким образом обеспечить благополучие ребенка. Если же родители не готовы сотрудничать со службой или, несмотря на оказываемую им помощь в долгосрочной перспективе существует угроза благополучию ребенка, суд решает вопрос о том, кто будет заботиться о ребенке и где ребенок будет жить”.

Автор: Наталья Позднякова

Источник: DW