Данные ЮНЕСКО о культурном наследии Украины для россиян – это список на разграбление

Из-за полномасштабной военной агрессии России в Украине разрушены или повреждены 863 объекта культурного наследия. Кроме того, по данным Министерства культуры и информационной политики, судьба еще 177 объектов архитектуры остается неизвестной.

Могут ли профильные международные институции защитить культурное наследие украинцев и как привлечь к ответственности за уже совершенные преступления рассказывает руководитель департамента документирования военных преступлений Украинского Хельсинкского союза по правам человека Сергей Мовчан в материале Детектор медиа .

По данным Министерства культуры и информационной политики, с 24 февраля 2022 года по 25 ноября 2023-го из-за российского полномасштабного вторжения в Украину было разрушено или повреждено 863 объекта культурного наследия . По данным МКИП, степень повреждения 177 объектов архитектуры остается неизвестной. Общественные активисты, местные и центральные власти ищут разные пути сохранения культурных ценностей: привлекают к поддержке международные организации, строят защитные сооружения и эвакуируют подвижные достопримечательности в более безопасные места. Однако из-за боевых действий, оккупации некоторых территорий с 2014 года и ракетных атак страны-агрессорки никакие меры не гарантируют сохранение памятников.

Украина является членом ЮНЕСКО и подписанткой Гаагской конвенции о защите культурных ценностей с 1954 года. MediaSapiens поговорил с экспертами, чтобы выяснить, способны ли международные договоренности помочь Украине сохранить то, что есть, и привлечь Россию к ответственности за уничтожение.

Гарантирует ли защиту Список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО

Украина ратифицировала Конвенцию ЮНЕСКО об охране всемирного культурного и природного наследия еще в 1988 году , и через два года в список объектов Всемирного наследия попала первая украинская достопримечательность — собор Святой Софии в Киеве.

До полномасштабного вторжения в список ЮНЕСКО входило семь наименований, учитывая не только архитектурные объекты, но и природные вроде лесов Карпат. Сейчас их восемь — 25 января 2023 года ЮНЕСКО добавила в список Всемирного наследия исторический центр Одессы , причем сразу в список находящихся под угрозой объектов. Однако это не помешало России обстреливать центр города и уничтожать те же достопримечательности. После июльских ракетных обстрелов специалисты задокументировали разрушение 55 объектов культурного наследия в Одессе, среди которых Спасо-Преображенский кафедральный собор, а в ноябре пострадал Одесский художественный музей .

Во время Великой войны в Список объектов, которым грозит уничтожение , также внесли Киево-Печерскую лавру, собор Святой Софии и исторический центр Львова. На российские обстрелы ЮНЕСКО отвечает осуждениями и призывами к прекращению агрессии . Руководитель департамента документирования военных преступлений Украинского Хельсинкского союза по правам человека Сергей Мовчан говорит, что для России Список Всемирного наследия имеет значение только тогда, когда населенный пункт, в котором есть определенные достопримечательности, попадает в оккупацию и они могут его безнаказанно разграблять:

«Россия пренебрегает всеми конвенциями, нормами, списками — и это пугает, потому что это показывает недееспособность конвенционных обязательств, которые государство взяло на себя. Каждая конвенция — это добровольная ее ратификация и обязательство не совершать таким образом. Россия пренебрегает и Женевской конвенцией, предусматривающей гуманное отношение к военным в плену и к гражданским, попадающим в оккупацию. Украина обращается к международному сообществу, однако, кроме как обеспокоенность и санкции, не получает ничего».

По словам первого заместителя министра иностранных дел Украины и главы Национальной комиссии Украины по делам ЮНЕСКО Эмине Джапаровой, ЮНЕСКО — организация чисто гуманитарная:

«Именно система международного права была и остается единственным действенным инструментом защиты культурного наследия со стороны ЮНЕСКО. Список всемирного наследия – это признание уникальной ценности определенного объекта. Поэтому свидетельство причинения вреда объектам всемирного наследия может быть ярким усилением обвинений, которые будут в конце концов предъявлены государству-агрессору, нарушающему нормы международного права не только в сфере культуры.

Еще одной возможностью привлечь механизмы ЮНЕСКО по защите нашего культурного наследия является избрание Украины в состав Комитета всемирного наследия в ноябре 2023 года. Это выдающееся событие произошло впервые с момента членства нашего государства в ЮНЕСКО и свидетельствует о высокой степени доверия и уважения со стороны мирового сообщества».

Джапарова сказала, что ЮНЕСКО продолжает реагировать на ухудшение ситуации с защитой культурного наследия в Украине, в том числе на временно оккупированных территориях. С 2014 года Исполнительный совет ЮНЕСКО принял 15 резолюций «Мониторинг ситуации в АР Крым (Украина)», подтверждающих территориальную целостность Украины и мониторинг во временно оккупированном Крыму в сферах компетенции организации. Кроме этого, с 2022 года Исполнительный совет принимает решения «Программа действий и чрезвычайной помощи ЮНЕСКО Украине», которые в свою очередь также предусматривают отслеживание ситуации в Украине в пределах ее международно признанных границ.

Руководителем Бюро ЮНЕСКО с октября 2022 года является профессор по сохранению архитектуры Кьяра Бардески. «При помощи ЮНЕСКО, прежде всего финансовой, в Украине реализуется ряд проектов по защите и восстановлению культурного наследия. Одной из основных задач госпожи Бардески является именно координация в реализации этих проектов, своеобразный контроль со стороны Организации. Кроме этого, Кьяра оказывает содействие визитам миссий ЮНЕСКО, которые осуществляют мониторинг, оценивают убытки, определяют перспективы защиты и восстановления культурного наследия», — говорит Эмине Джапарова.

dqxikeidqxiqqeant

ЮНЕСКО привлекает украинские общественные организации к миссии по оценке повреждений после обстрелов, проводит тренинги с представителями органов муниципальной власти, органов охраны культурного наследия, ГСЧС, Нацполиции и прокуратуры. Соучредитель Штаба спасения наследия Игорь Пошивайло говорит, что они вместе с ЮНЕСКО разработали алгоритм действий для этих учреждений в условиях чрезвычайных ситуаций и исследовали, какая координация происходит при обстрелах — чья ответственность.

«Если объекты находятся в списках Всемирного наследия ЮНЕСКО, то это может быть прямым доказательством нарушений правил ведения войны со стороны России, что скорее рассматривается международными судами. Когда речь идет о таких объектах, ЮНЕСКО широко информирует о фактах подобных преступлений и мировое сообщество более активно реагирует», — объясняет Пошивайло.

Защитит ли от российских ракет «Голубой щит»

Международный комитет «Голубого щита» – это организация, основанная в 1996 году для защиты культурного наследия от угрозы вооруженных конфликтов и стихийных бедствий. Название происходит от отметки, по которой маркируют ценные культурные объекты. Логотип «Голубой щит» был утвержден Гаагской конвенцией 1954 г. о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта. При поддержке ЮНЕСКО активно маркировать памятники архитектуры «Голубым щитом» в Украине начали во время полномасштабной войны — в Киеве она находится на памятниках Национального заповедника «Киево-Печерская лавра» , в Одессе знаки размещены на 50 домах , а во Львове – отметкой «Голубой щит» обозначили 794 памятника архитектуры и 20 мозаичных произведений .

В Украине официальным представителем «Голубого щита» музейный эксперт, специалист по охране памятников и военнослужащий ВСУ Кирилл Кобцев. По его словам, официально Национального комитета «Голубого щита» в Украине пока нет.

«Со времен Майдана была инициативная группа, которая продвигала идею соблюдения Гаагской конвенции, ведь все обязательства – это обязательства государства. Есть определенный миф, что это должен делать Национальный комитет: на самом деле его главная задача — это популяризация конвенции, ее положений и важности защиты культурных ценностей, помощь в соблюдении государством законодательства и взятых на себя в соответствии с Конвенцией обязательств по построению внутренней инфраструктуры. связанной с защитой культурных ценностей, проведение обучения персонала ответственного за защиту культурных ценностей, обмен международным опытом и тому подобное», — говорит Кобцев.

отметка «Голубого щита» на здании Одесской научной библиотеки

Отметка «Голубого щита» на здании Одесской научной библиотеки

По его словам, конвенцией предусмотрены меры, которые должны реализовать еще в мирное время. В 2014 году началась война и было не до комитета, а в 2016-м Кирилл Кобцев совместно с Екатериной Чуевой — бывшей заместительницей министра культуры — возобновили процесс создания Национального комитета, ведь он не был зарегистрирован согласно действующему законодательству Украины. Также произошли изменения в структуре Международного комитета — Blue Shield International (BSI), изменение устава и утверждены новые требования и правила создания нацкомитетов.

«Национальный комитет создается при поддержке BSI – и это нелегкая процедура. Мы на протяжении многих лет налаживали контакты, получали определенные материалы и советы от “Голубого щита”. Однако активно комитет начал заниматься уже во время полномасштабного вторжения. В мае 2023 г. я стал официальным представителем BSI с правом образования нацкомитета. Ранее этот пост занимала Екатерина Чуева», — объясняет Кирилл Кобцев.

По его мнению, процесс осложняется тем, что участники группы по созданию комитета принимают участие в других проектах, связанных с защитой культурных ценностей и фиксации российских преступлений: «В частности, директор Музея Майдана и соучредитель Штаба спасения культурного наследия Игорь Пошивайло, лидер направления « Культурная криминалистика” Heritage Monitoring Lab Мария Задорожная, адвокат Виталий Титич, глава ОО “Тустань” Василий Рожко — они также заняты в реальных проектах, а не в разговорах о том, что нужно создавать. Они проходят обучение при поддержке BSI или других профильных международных организаций, и многие процессы вынуждены делать параллельно».

Пока группа заканчивает разрабатывать проект устава Национального комитета. Кирилл Кобцев говорит, что они должны с одной стороны зафиксировать основные принципы и требования Международного комитета, а с другой — внести в устав положения украинского законодательства, чтобы не ограничить будущие возможности Национального комитета.

Нацкомитет должны создать представители четырех других комитетов в Украине: Международного объединения музеев ICOM , Международного совета по охране памятников и исторических мест ICOMOS , Международной федерации библиотечных ассоциаций и учреждений IFLA (официальной представительницей Украины является ВОО «Украинская библиотечная ассоциация») и Международного комитета архивов ИСА (официальной представительницей Украины является Государственная архивная служба Украины).

Представитель «Голубого щита» в Украине должен подать этим организациям проект устава на предварительное согласование, после внесения ими своих предложений в проект он направляется вместе с несколькими аппликационными формами на рассмотрение в BSI. И уже после этого Национальные комитеты создают соответствующее решение «Украинский комитет Голубого щита» и утвержденные документы подают на государственную регистрацию.

«Сама эмблема “Голубого щита” ничего не защищает в прямом смысле, как и красный крест, который расположен на транспорте, перевозящем раненых, например. Это лишь символ определенной договоренности и обязательства между сторонами подписантами Конвенции выполнять ее положения, — объясняет Кирилл Кобцев. — Конвенция была принята в 1954 году. СССР (Россия) в 1956 году подписала и ратифицировала Гаагскую конвенцию о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта и Первый Протокол к ней, как и Украина и Белоруссия, имевшие официальный статус государства в ООН. Однако с тех пор ничего существенного не было сделано. Только в 2020 году Екатерина Чуева с командой добились того, чтобы Украина ратифицировала Второй Протокол Гаагской конвенции 1999 года. То есть, мы сейчас являемся подписантами всего пакета. Но Россия исполняет его исключительно в рамках Первого Протокола, потому что она второй не подписывала. Так что у нас сейчас ответственности больше, чем в России».

Кобцев говорит, что во втором протоколе были расширены вопросы, связанные с ответственностью военных за злоупотребление термином «военная необходимость», введен новый отдельный статус объекта, находящегося под «усиленной защитой» Конвенции, и другие важные положения, включая вопросы уголовной ответственности, необходимости защиты культурных ценностей во время чрезвычайных ситуаций, привлечения в качестве консультанта Международного комитета «Голубой щит» (BSI).

Гаагская конвенция также описывает ответственность за выявленные нарушения Украины. Там есть юридические моменты, в которых наши военнослужащие освобождаются от этой ответственности, но для этого нужно формировать боевые документы, юридическую фиксацию и объяснение причин соответствующих действий.

«В Минобороны и Генеральном штабе есть такой миф, что выполнение конвенции как-то ограничивает наши действия. Это неправда, что у военных есть право использовать оружие, конечно, при определенных условиях. Например, если Россия разместила штаб в музее или церкви, это нарушение, ведь такие объекты запрещено использовать в военных целях. Это автоматически снимает с этого объекта защиту, а дальше по нашему усмотрению — мы их оттуда выкуриваем или уничтожаем объект. И то, и другое при определенных условиях возможно и конвенции не противоречит.

Мы можем маркировать объекты, требовать соблюдения конвенции, но если Россия стреляет и по "Красному Кресту", и по "Голубому щиту", то возникает вопрос, а насколько выгодно помечать такие объекты отметкой, учитывая, что вероятность уничтожения этого объекта. сразу повышается. Эта дискуссия между специалистами продолжается давно. Согласно конвенции, отметка "Голубого щита" не обязательна, даже если объект под защитой, но если он есть, то к ответственности привлечь легче. Объекты, которые были маркированы в Украине, не находятся в зоне боевых действий и были обозначены нецентрализованно, не на уровне государства, а решением городских советов — сначала во Львове, затем в Одессе. Это должно быть решение другого уровня.

У нас нет ни одного реестра с перечнем объектов под защитой Конвенции, который еще с 1991 года нужно подать в ЮНЕСКО. Культурной ценностью в рамках конвенции понимается не только памятники архитектуры – это архивы, музеи, библиотеки, движимые и недвижимые достопримечательности. Это очень большой комплекс, миллионы разных объектов. Например, курганы в Запорожской области — их здесь так много, что никто не имел права вести боевые действия», — говорит Кобцев.

По его словам, сейчас идет работа по выполнению 2-го параграфа 7-й статьи Конвенции, которым предусмотрена подготовка и создание в Вооруженных силах «службы или специализированного персонала», целью которого будет обеспечение уважения к культурным ценностям и сотрудничество с представителями гражданской власти, ответственной за их сохранность.

«К сожалению, с обретением Украиной независимости подразделения создано не было, что сейчас в условиях войны негативно влияет на меры по защите и сохранению культурных ценностей и культурного наследия Украины, мониторингу состояния объектов в зоне боевых действий и непосредственно в зоне выполнения боевых задач подразделениями ВСУ, сбор доказательств о нарушении агрессором международного гуманитарного права, правил ведения войны и положений упомянутой Конвенции для их представления в национальных и международных судебных инстанциях и привлечения агрессора к ответственности за совершенные преступления.

За полтора года пока результатов никаких, хотя у нас есть готовые мобилизоваться специалисты и уже проходящие службу в Вооруженных силах Украины. У нас есть договоренности с лета прошлого года с ведущими армиями мира, в которых есть такие подразделения, например, США, Франция, Великобритания, международные организации типа ЮНЕСКО и ОБСЕ — они готовы поддерживать этот проект и даже оказать помощь с необходимым финансированием. Но с нашей стороны пока нет официального получателя этой помощи — органа, который был бы уполномочен делать в зонах боевых действий — ни подразделения, ни ответственного лица», — говорит Кобцев.

Минобороны отправляло шесть украинцев в США в рамках американской программы подготовки офицеров по защите культурных ценностей, но, по мнению Кирилла Кобцева, выгоднее гражданским специалистам по защите и сохранению культурных ценностей пройти военную подготовку, чем готовить таких специалистов по кадровым военным, ведь в первом случае это займет несколько месяцев, во втором – не менее 6-7 лет.

Первые предложения о необходимости создания такого подразделения я подал в марте 2022 года. С этими предложениями знакомы в СНБО, предыдущее руководство Минобороны, Министерство культуры как профильный орган в Верховной Раде, но пока вопрос не решен. В Минобороны это аргументируют тем, что сейчас главное жизнь людей, а не наследие. Плюс есть отдельная борьба за влияние и управление этим ресурсом. Очень сложно донести, что нужно именно подразделение, а не группа с заданием. К примеру, Гражданско-военное сотрудничество предлагало создать мобильные группы по военным для эвакуации, но когда мы спросили о профессиональном уровне таких военных, то нам сказали, что он не нужен. Хотя на месте именно эксперт должен принимать решение.

Если бы мы начали создавать подразделение летом прошлого года, то ситуация с экспонатами музеев, например, в Херсонской области была бы другая. Сейчас они практически без присмотра и вторую зиму будут зимовать непонятно, в каком состоянии. Каждый день мы теряем некую достопримечательность, историческую и культурную ценность. Допуска гражданских людей туда нет, поэтому специалисты должны быть военными с соответствующим профессиональным опытом по защите и сохранению культурных ценностей и поэтому нужно подразделение, которое должно иметь полномочия действовать в зоне боевых действий. Есть общественные организации, которые ездят на деоккупированные территории и фиксируют состояние памятников, но очень мало», — говорит Кобцев.

Какие организации спасают украинское культурное наследие

В начале марта 2022 года Национальный музей Революции Достоинства и ОО «Тустань» создали Штаб спасения наследия . В течение года штаб действовал как общественная инициатива, а затем был представлен двумя юридическими лицами ОО «Тустань» и ОО «Агентство устойчивости культуры».

Координатор Штаба и директор музея Революции Достоинства Игорь Пошивайло говорит, что штаб возник как быстрое реагирование на угрозу уничтожения памятников: «Когда россияне взорвали Каховскую ГЭС, штаб помогал в передаче упаковочных материалов, защитного оборудования, осушителей для музеев, а во время блекаутов. передавал генераторы. Мы создали цифровую платформу, куда загружали все поступающие к нам материалы. Многие музейщики, к сожалению, не совсем ориентировались в назначении некоторых материалов, потому что в Украине их не было в достаточном количестве до войны. Следовало понимать не только как правильно упаковать и эвакуировать коллекцию произведений искусства, но и дальнейший уход за ней. Впоследствии появилась другая потребность - это документирование тех потерь и повреждений, которые были нанесены культурному наследию с первых дней и до сих пор», - говорит Пошивайло.

Штаб проводил полевые экспедиции в Черниговской, Харьковской, Сумской и Киевской областях, чтобы задокументировать состояние памятников после деоккупации. Для этого члены штаба заполняли форму ICCROM - Международного центра изучения вопросов сохранения и восстановления культурных ценностей, адаптированных под украинский контекст. По словам Игоря Пошивайло, на основе этой формы готовили отчеты, которые передавали в органы государственной власти, в частности в Министерство культуры и информационной политики, и предоставляли международным донорам, таким как Международный альянс защиты культурного наследия в зоне конфликтов ALIPH , Фонд принца Клауса и World Monument Fund .

«Благодаря этим данным была оказана помощь краеведческому музею в Ахтырке, музею древностей Василия Тарновского в Чернигове, культурным объектам в Тростянце. Еще мы тесно общались с международными организациями, например, Смитсоновский институт, чья лаборатория в Вирджинии мониторила и отслеживала состояние не менее 30 тысяч недвижимых памятников на территории Украины. Они тоже посылали ежемесячные отчеты в Министерство культуры», — говорит Игорь Пошивайло.

Несмотря на работу международных организаций и фондов, по мнению Пошивайло, решающая роль в сохранении памятников именно у органов местного самоуправления:

«В Украине произошли процессы децентрализации, но порой есть жалобы на центральную власть, а она не всегда имеет возможности корректировать все процессы, особенно в таких условиях, в которых была Украина в феврале 2022 года. Роль органов местного самоуправления огромна, однако функции и потенциал, к сожалению, еще не до конца реализованы. Не было готовности и четкого понимания, кто за что отвечает, кто с кем координируется, кто обеспечивает ресурсами в случае необходимости. Если мы говорим о спасении наследия, эвакуации коллекций музейных, архивных, библиотечных, то здесь играет основную роль по закону Украины Министерство культуры и органы охраны культурного наследия на местах. Что может сделать международная организация для решения наших внутренних проблем, когда все подготовительные работы все же должны быть выполнены здесь внутри?».

Конечно, Штаб спасения наследия — не единственная инициатива, которая появилась в Украине во время войны. Весной 2022 года команда украинских архитекторов создала проект RE:Ukraine. Monuments» , защищающая памятники от разрушения. Директор львовского музея «Территория Террора» Ольга Гончар инициировала создание Музейного кризисного центра , помогающего спасать не только коллекции, но и работников музеев. Поддерживают Украину польский Комитет помощи украинским музеям , сеть европейских музейных организаций Museums support Ukraine и многие другие международные инициативы.

Возможно ли привлечь Россию к ответственности, если она игнорирует международные нормы

Руководитель департамента документирования военных преступлений УГСПЧ Сергей Мовчан говорит, что когда речь идет о таком противнике, как Россия, то нельзя говорить о выполнении каких-либо положений, в том числе Гаагской конвенции.

«Военным преступлением считается разрушение гражданской инфраструктуры, независимо от того, была она обозначена «Голубым щитом» или нет. Если на храме, музее или другом гражданском здании нет "Голубого щита" - это не снимает обязанности воздержаться от разрушения гражданских объектов. Россия совершает преступление, как бы там ни было», — говорит эксперт.

По его словам, ранее международное правосудие работало так, что привлечение к ответственности начиналось по окончании войны. Времена изменяются и подходы международного сообщества также:

«Международный уголовный суд выдал ордер на арест Владимира Путина и Марии Львовой-Беловой (из-за незаконной депортации детей. — "ДМ") — это очень хороший пример того, что правосудие уже начинает задумываться, что нет смысла ждать окончания вооруженного конфликта. С объектами культурного наследия будет ситуация более трудная, потому что сложнее найти ответственных лиц за уничтожение этих объектов. Международный уголовный суд не будет привлекать всех, потому что у него нет подобных возможностей и ресурсов. МКС не сосредоточен на культурном наследии и не рассматривает эту категорию преступлений для себя перспективно. Мы должны делать все, чтобы привлечь Россию к ответственности на уровне государства. Это должно быть либо заочное осуждение, либо на скамье подсудимых, если эти лица попадут в плен».