«На расстрел ее»: российские оккупанты три месяца держали в застенках онкобольную волонтершу

Волонтерством 50-летняя Юлия из Купянска занималась с 2014 года – преимущественно готовила домашнюю еду для украинских военных. Впоследствии у женщины обнаружили рак щитовидной железы, поэтому в 2016 году она должна была оставить волонтерство и сосредоточиться на здоровье.

Один из сыновей женщины окончил срочную службу и уже в первый день полномасштабного вторжения пошел в военкомат. Именно из-за прежнего волонтерства и сына-военнослужащего Юлию задержали россияне, считает она.

Онкобольную женщину 90 суток российские захватчики удерживали в изоляторе временного содержания в Купянском отделе полиции как "политическую".

О том, как Юлию забрали из дома, как допрашивали и в каких условиях держали, женщина рассказала ZMINA .

Мешок на голову, руки назад и вывезли

Трое военных, назвавшихся "сотрудниками ФСБ России", пришли за женщиной в июне 2022-го. Непрерывно давили на звонок, били в дверь.

"Угрожали, что выбьют, если не открою" , - вспоминает Юлия.

Только зашли в квартиру, начали спрашивать о сыне и потребовали сдать патроны. Пока искали запрещенку – что-либо связанное с Украиной – называли женщину нацисткой и фашисткой.

“У меня, конечно, никаких патронов не было. Так что они начали по шкафам лазить, в морозилку заглядывать – все пакеты перещупали” , – рассказывает Юлия.

Среди вещей нашли флисовый реглан сына из армии, маленький флаг и небольшую географическую карту Украины. В ноутбуке женщины увидели фотографию с желто-голубым флагом.

Все вещи вместе с тремя телефонами и двумя ноутбуками забрали, а Юлию задержали:

“Дали какие-то вещи собрать, и все – мешок на голову, скотчем его замотали, руки назад. Приставили ко мне автомат, заставили сесть в машину и увезли” .

Глаза женщины были завязаны, но она все равно поняла, что ее везут в отделение полиции. Там с нее сняли серьги, цепочку, кольцо.

"Просила крестик оставить, сказали, что нельзя". – добавляет женщина.

Сначала Юлию посадили в двухместную камеру. Там уже было две женщины, и спать ей пришлось на полу.

Через месяц женщин стало десять, и тогда их перевели в четырехместную камеру. Но уже через неделю наблюдателям пришлось подыскивать для них более просторную камеру, потому что задержанных стало больше.

В общей сложности, через три месяца через камеру, где содержали Юлию, прошли 43 женщины.

“Я дольше там была. Другие женщины – кто месяц, кто поменьше” , – вспоминает Юлия.

По ее словам, у ИВС была одна женская камера – когда россияне заставляли каждую камеру петь гимн России, женские голоса раздавались только из их.

Однако однажды Юлия слышала женский голос с другого конца ИВС. Она предполагает, что заключённую могли держать в отдельной камере.

Петь русский гимн было обязательно, вспоминает Юлия. Иначе могли закрыть "кормушку" (отверстие в дверях, через которое пленникам давали еду. – Ред.), которая была едва ли не единственным источником свежего воздуха в камере.

«Однажды одна женщина выглянула в эту «кормилицу». Охранник предупредил, что закроет, и закрыл на целый день. Такая жара была – дышать было нечем” , – вспоминает Юлия.

Медпомощь заключенным россияне также почти не оказывали, рассказывает женщина. Единственное, что могли сделать – выдать лекарства, которые люди взяли с собой перед задержанием или им передали родные. Однако и это делалось нерегулярно.

“ Через онко я должна каждый день принимать таблетки. Но охранники их все забрали, а потом выдавали, но не каждый день, а через раз”.

Женщины почти все время проводили в камере. Только дважды за все время содержания Юлии их вывели в прогулочный дворик на 15 минут.

Остальное время они сидели в удушливом помещении, где из них стекали ручьи пота, вспоминает женщина. Однако в душ их тоже не водили. Спасала только вода в умывальнике и туалет, над которым можно было "помыться".

Еду давали дважды в день. Чаще всего это были залитые холодной водой переваренные макароны с тушенкой сомнительного качества и два куска хлеба.

"Иногда давали то, что с вечера варили конвоирам, и оно уже скисло".

Особенно опасна

Впервые на допрос Юлию увели через день после задержания. Расспрашивали в большинстве своем о сыне: где он служит, о чем рассказывает. Женщина отвечала, что не знает, поскольку в последнее время не поддерживает с ним отношения.

Хотели узнать и о бывшем сожительнице, который тоже был военнослужащим: где он служил и где он сейчас. Женщина повторила, что ей ничего не известно.

Тогда россияне потребовали любые данные о волонтерстве женщины: кто руководил процессом, кому предоставляли отчеты о работе.

Какое руководство? Нас кучка людей собралась в 2014 в волонтерскую группу. В центре города установили палатку, собирали деньги, потом на них покупали военную форму, продовольствие” , – передает женщина.

Тогда же Юлию назвали "политической", то есть удерживаемой за вероятное политическое правонарушение, и "особо опасной". По мнению россиян, найденная карта Украины и флажок были достаточным доказательством ее "преступлений".

На допросе женщина не дала следователям ожидаемых ответов, поэтому ее отправили в прогулочный двор без крыши - "подумать".

По дороге во дворик охранники кричали, что ведут Юлию на расстрел. На месте развязали глаза и оставили одну.

“Меня отвели туда после обеда, примерно в 16:00. И пробыла там до следующего дня» , – рассказывает Юлия.

В ту ночь, вспоминает женщина, на улице было не очень холодно, но и не тепло, а вдобавок хлестал дождь. Охранник дал ей ветошь, чтобы укрыться, укрыться от дождя можно было только под небольшим накрытием.

"В одном углу вместо туалета стояла кастрюля, в другом - кастрюля с едой" , - говорит Юлия.

После этого женщину забирали на допрос еще не раз. Спрашивали снова о сыне. Юлия считает, что это была главная причина ее содержания. По ее словам, одна из женщин однажды услышала, как конвоиры между собой говорили о Юлии: будто она пробудет в заключении до конца войны, поскольку у нее сын пошел в армию добровольцем.

На допросах женщину пугали, что отправят в Белгород и будут судить там.

"Говорили, что за сына-добровольца мне 2 года заключения дадут, а за бывшего сожителя вообще - 15" , - вспоминает Юлия.

Новый допросник

Все допросы проводили военные, которые забирали женщину из дома. Однако на последнем к ним присоединился другой служащий.

Юлия вспоминает, что в этот раз ей связали руки за спиной, на голову натянули зловонную тряпку и замотали скотчем:

"Капитально так заклеили скотчем глаза, много раз обмотали вокруг головы" .

Когда привели в комнату для допросов, начали светить фонарем в глаза, чтобы проверить, не видет ли женщине. Юлия предполагает, что такие "меры безопасности" были нужны, чтобы скрыть личность нового допросника:

“По говору, он был россиянином. И, как я поняла, по рангу он был старше тех двух” .

По словам женщины, вопросы, которые задавал россиянин, были конкретными и касались работы их волонтерской группы. Его интересовало, кто был в руководстве, куда направляли деньги, были ли у волонтеров связи с полицейскими.

“Задаст вопрос, послушает, что я отвечу. И потом тот же вопрос, но уже иначе сформулирует” , – рассказывает Юлия.

Чтобы женщина была более разговорчивой, ее запугивали: говорили, что приведут ее маму и расстреляют при ней, а затем расстреляют бывшего мужа и собаку.

"Кричали на ухо и ударили в плечо электрошокером" , - говорит Юлия.

Женщину заставили положить руки на стол и говорили, что снова будут бить током. Однако больше шокер к ней не применяли.

Поседела через три месяца

Юлию содержали в изоляторе три месяца. В течение всего времени она видела, какой пытке россияне подвергают других женщин.

Так, однажды в камеру привели Инну, задержанную на Печенежской дамбе без документов:

"Ее долго в одиночной камере держали, около 10 суток, и током пытали" .

Была еще девушка, которую якобы задержали за корректировку огня, вспоминает женщина. Девушке на вид было около 18 лет. Россияне пытали ее часами.

“Когда ее из тех допросов возвращали, она только воду пила, а потом весь день спала. Она, бедняжка, говорить уже не могла» , – рассказывает Юлия.

В сентябре, когда ВСУ начали освобождать Харьковскую область, Юлия сбежала из ИВС с остальными пленниками. Россияне тогда бросили участок, а удерживаемые мужчины вырвали решетку из окна в одной из камер, достали ключи от остальных и освободили всех задержанных.

Из-за стресса и ужасных условий за три месяца заключения Юлия совсем поседела. Поскольку удерживаемых не водили на прогулки, а держали в маленькой камере, мышцы на ногах женщины ослабли.

“Я, когда вышла оттуда, просто не могла ходить. Ступаю на ноги, а у меня такая боль, такая крепатура… Она до сих пор есть. Именно ноги у меня сильно пострадали” , – рассказывает Юлия.

Луганчанин, "Кот" из Новосибирска и еще один россиянин

Юлия хорошо запомнила "следователей", которые забирали и допрашивали ее.

Один из них – невысокий россиянин, сухоребый, со светлыми глазами, рассказывает женщина. Она также отмечает, что он рычал. Другие военные называли его по позывному – "Кот".

“В камере кто-то из девушек говорил, что “Кот” будто где-то из Новосибирска. Как психологию изучал» , – вспоминает Юлия.

Другой военный – следователь из Луганска. По словам Юлии, мужчине с виду около 50 лет, высокого роста, русый, коротко стриженый, с серыми глазами. На правой щеке у него родинка или бородавка.

Россияне часто привлекают к работе в местах содержания людей с оккупированных территорий Украины.

В частности, правоохранители установили купянчанина, который решил построить в оккупации карьеру правоохранителя. 37-летний Сергей Афанасьев по указаниям россиян должен следить за порядком на блокпосте перед райотделом, проверять водительские документы и охранять здание изолятора временного содержания. Также, по информации следствия, он конвоировал незаконно задержанных граждан.

Еще один житель Купянска – 50-летний Анатолий Борисенко – добровольно пошел на должность исполняющего обязанности участкового инспектора в Купянске.

Некоторые из пособников оккупационных властей уже несут наказание. Так, сержант полиции Владимир Шабунин из поселка Двуречная добровольно согласился руководить группой конвойной службы в оккупационной полиции. За это он получил наказание в виде 15 лет лишения свободы.

Другого бывшего полицейского, 52-летнего Сергея Вергелеса, приговорили к 13 годам. Мужчина также добровольно стал исполнять обязанности инспектора дорожно-патрульной службы в Купянске. По словам свидетелей, этот мужчина еще и обеспечивал пропускной режим жителей г. Купянск к зданию полиции.

В то же время правоохранители устанавливают личности причастных к преступлениям в ИВС россиян и исследуют их роль в работе застенки.

Всего в Харьковской области правоохранители расследуют более 100 связанных с пытками уголовных производств. В настоящее время установлено более 700 потерпевших.

Автор: Олеся Ланцман

Источник: ZMINA