Российские захватчики, чтобы укротить украинцев, уничтожают украинские церкви и священников

Российские захватчики, чтобы укротить украинцев, уничтожают украинские церкви и священников

На временно оккупированной территории Херсонской области в поселке Каланчак российские военные преступники убили священника Православной церкви Украины Степана Подольчака, настоятеля храма Всех Святых земли украинской. Об этом стало известно 15 февраля.

По информации работников поселковой военной администрации, армия РФ забрала священника из дома 13 февраля.

"Степана Ярославовича вытащили из дома босиком, надели мешок на голову. Сегодня, 15 февраля, приехали и забрали женщину, чтобы опознать его", - рассказали " Общественному " сотрудники СВА.

Его убили за день до того, как Херсонская епархия Православной церкви Украины обратилась в Уполномоченный ВР по правам человека с заявлением о притеснениях верующих на этой территории.

Убили три месяца спустя после того, как американский телеведущий Такер Карлсон в интервью с лоббистом РПЦ и МП в Украине Бобом Амстердамом обсудил, как Украина на своей территории «ущемляет права» христиан. Не вспомнив, как Россия просто убивает украинское духовенство на оккупированной РФ территории.

Убили через две недели, после того как тот же Карлсон в интервью с Путиным с покорностью слушал, заверения Путина, что «Россия с Украиной договорятся». Очевидно, убийство отца Степана – это был «инструмент договора».

Впрочем, как Россия «договаривается» с оккупированной территорией, стало видно в Херсонской области не только вчера, а в течение всех месяцев оккупации.

Первые дни оккупации: допросы с электрошоком и требования перейти в РПЦ

Деталей, как убивали отца Степана Подольчака, у нас еще нет. Так же как не знаем точно, как два года назад в Буче убили, а затем бросили в смотровую яму гаража монаха ПЦУ отца Иова. Не знаем, что услышали перед расстрелом в первые дни войны священники из Киевской области и Донбасса: Максим Казачина, игумен ВЦУ Платон Моргунов, Ростислав Дударенко. Быть украинским священником – это для россиян все равно, что иметь мишень на спине.

Достоверно знаем, как россияне обращаются с украинским духовенством, если пока не решили, пускать ли в них пулю. У нас есть прямые свидетельства священников ПЦУ и УГКЦ с юга Украины, которые прошли через допросы и выжили. Именно от них мы слышали, как вели себя россияне в Херсонской области с первых дней вторжения. Если суммировать все, то это принуждение, пытки с «предложением» сотрудничества, требования перейти в Моспатриархат, открывать тайны исповеди верующих, чтобы разоблачать нелояльных к России.

На правах анонимности нам рассказывали ужасные истории унижений и избиений от многих людей, которые все еще находятся в оккупации. Открыто об этом нам рассказали только клирики, которым удалось сбежать из оккупации. Почти два года назад из Херсона удалось вырваться священнику ВТО Сергею Чудиновичу (сейчас он вернулся в освобожденный от оккупантов город).

Он подробно рассказывал нашему изданию о том, как россияне пытали его на допросах, в том числе с электрошоком, с каким тотальным унижением и достоинства человеческого и священнического требовали подписать бумаги о сотрудничестве.

Год назад автор этой статьи брала интервью у священника греко-католика, Александра Богомаза , который служил в Запорожской области и занимался селами Херсонской области, и тоже чудом вырвался из оккупации.

Александр Богомаз

Александр Богомаз рассказывал, что россияне давили, чтобы он и его знакомый священник ПЦУ, служивший в ближних районах Херсонской области, отец Леонид, раскрывали фсб-шникам тайну исповеди. Священнику ПЦУ отцу Леониду, служившему в селах, «предлагали»: или ты переходишь в Московский патриархат, или убирайся отсюда.

Я общалась с вышеупомянутыми отцами около двух часов, и мой вывод: им вменяли не только их принадлежность к украинским церквям, но и то, что вокруг них сплачивались украинцы. Их пытались уничтожить морально (а впоследствии, их бы уничтожили и физически, как отца Степана), потому что оккупанты хотели ликвидировать именно сердечник украинства, убить надежду, что Украина вернется, и то же самое мнение, что Украина может существовать.

Уже больше года неизвестна судьба двух греко-католических священников Ивана Левицкого и Богдана Гелеты, которых пытали в подвалах Бердянска.

Иван Левицкий и Богдан Гелета

В конце декабря прошлого года стало известно, что российские оккупационные власти издали «распоряжение» о запрете на оккупированной территории Запорожской области деятельности Украинской греко-католической церкви, а также организаций «Рыцари Колумба» и «Каритас», занимающиеся социальным служением.

Это организации, которые могли очень серьезно помогать людям в оккупации вещами, одеждой, лекарствами. Но оккупанты настолько ненавидят украинцев, что лишают их даже возможности собирать пожертвования. То есть под запретом не только духовенство греко-католиков, но и возможность жертвовать что-то отверженным югам.

И еще одним достоверным источником знаний жизни украинского духовенства в оккупации является свидетельство руководителя Херсонской епархии Православной церкви Украины владыки Никодима , который в течение пятисот дней жил в оккупированных Олешках.

Владыка в разговоре с автором говорил, что физически его не пытали (просто до этого не дошло). Но от него за многие часовые допросы требовали перейти в Моспатриархат, пытались выяснить взгляды, вызвать лояльность. После последнего пятичасового допроса, когда ситуация обострялась, владыке удалось уехать. На самом деле принадлежать украинской церкви в оккупации - это подвиг, невероятный риск и для верующих, и для клира.

Владыка Никодим

Перед Новым годом русская церковь создала в Херсонской области «Скадовскую епархию» РПЦ и заставляла все местное духовенство и ПЦУ и УПЦ МП (формально говорящего о своей якобы независимости) официально стать ее частью.

Русская церковь всегда приходит вслед за русским солдатом и пытается ассимилировать население. Так было при захвате в прошлом веке территорий Бессарабии и Молдовы еще раньше, во времена империи, так было в Грузии и в Крыму. Собственно, она не всегда приходит потом, сначала готовит к войне, а порой напрямую участвует в войне.

В этой войне уже побывало семьсот русских священников, сто из которых постоянно находятся на фронте и вдохновляют русских военных - убивать людей. То есть, духовенство РПЦ , называя себя православными, призывает военных убивать православных.

Но одно дело «вдохновлять» на такое убийство войско, как делают капелланы РПЦ. Другое – выстраивать «церковную вертикаль», отбирать даже у УПЦ МП в Украине (говоря, что она украинская церковь) целые епархии и создавать там новые структуры РПЦ. Чтобы напрямую подчиняться Москве, без всяких приставок «украинская» и выходок типа церковной оппозиции. Священникам УПЦ МП Херсонской области и тем, кто не успел уехать, таким образом дают понять, мол, вперед или вы в РПЦ, или вас здесь нет как духовенства.

На самом деле, в режиме реального времени вся Европа видит, как оседлавшая «консервативные ценности» страна-агрессорка не только насилует, убивает, уничтожает, а делает это по «благословению» русского духовенства.

Так же, как Россия создает свои администрации, такие же «церковные администрации», епархии создает и РПЦ.

Пару слов о «Скадовской епархии», созданной РПЦ, вместо Херсонской. Это уже девятая по счету епархия после Симферопольской, Джанкойской, Феодосийской, Бердянской, Донецкой, Горловской, Луганской и Ровеньковской, о захвате которых мы знаем.

К слову, три из них находятся в Крыму, где россияне зачистили уже все общины Православной церкви Украины. По словам владыки Климента, возглавлявшего Крымскую епархию ПЦУ (она до 2014 года насчитывала около полусотни общин) и прекратила свое существование на полуострове. Священники должны были уехать либо из-за угрозы жизни, либо из-за угрозы мобилизации в российскую армию.

В эту «Скадовскую епархию» пытаются силой загнать духовенство. Даже клир УПЦ МП не готов «узаконивать» свои отношения с РПЦ именно таким образом.

«Скадовская епархия» – повод для давления на тех (представителей духовенства – ред.), кто не желает перерегистрировать религиозные общины по российским законам, – сказал нам в комментарии владыка Никодим. - На несогласных давят угрозами отключить (от пользования электросетями, не давать воду – ред.) и наказать, - руководство структур т.н. УПЦ МП на этот счет красноречиво молчит - как в Киеве, так и на Херсонщине”.

Когда владыка Никодим рассказывал нам, что в Херсонской области в оккупации люди ждут Украину, что они стараются не брать российские паспорта, не боялись ходить в украинскую церковь, а дети пытаются тайно подключаться онлайн к урокам украинской школы, я вспоминала наши разговоры с владыкой Климентом, что в Крыму, несмотря на оккупацию, после 2014 года десятки тысяч человек продолжали учить украинский язык. Украина не уходит с оккупированных территорий. Она не боится московского оружия, и она не верит в структуры РПЦ типа Скадовской епархии, которая хочет убедить, что мы «один народ».

Но возвращаясь к отцу Степану, к убийству, от которого ужаснулась Украина.

Возможно, отца Степана убили за то, что он отказался стать частью этой «Скадовской» епархии. Верующие пишут в соцсетях, что он на встречах с ФСБ отказался переходить в Моспатриархат.

Может быть, он отказался раскрывать тайны исповедей. (К слову, клирик Моспатриархата в Украине Андрей Павленко, осужденный Украиной за государственную измену, которого в свое время обменяли на украинских пленных, и которого встречал покойный Пригожин, сдавал русским украинских патриотов, часто опираясь на данные из их исповедей, изменяя своим верующим).

Возможно, их раздражало название его храма «Всех святых земли Украинской», это так далеко от концепции «триединой Руси».

Возможно, они хотели уничтожить надежду людей, которые всегда тянутся к Украинской церкви.

Детали мы узнаем уже, когда освободим всю Херсонскую область. А пока нам нужны две вещи. Запомнить всех, кто строил наш мир, питал веру, молитву и, как отец Степан, до последнего вздоха ждал Украину в своем украинском доме.

А еще, используя все возможности, все площадки мира, всех авторитетов, защитить и уберечь украинца, который любит украинское государство и верит, что оно вернется.

Ярослава Мищенко, Киев; опубликовано в издании Укринформ