Письмо из Луганска: лето 2014 — это все, о чем говорят жители "республики"

Я провела сегодня час в компании малознакомой женщины. И я поймала себя на том, что не знаю, о чем бы мы говорили, если бы не война. Я совершенно забыла, как строилось такое вот шапочное общение раньше.

Поскольку мы видимся уже второй раз – вместе ждали в очереди – то тему, как я провела то лето, мы уже успели обсудить в деталях. Этого хватило на два с лишним часа.

Поэтому в этот раз моя собеседница сравнивала, как было и как стало, а я слушала ее и увязала, как в топком болоте, в этих деструктивных воспоминаниях-сравнениях.

Кажется, раньше так вспоминали СССР – как лучший период жизни во всем: в собственной жизни, жизни страны, в огромных возможностях и т.д. Вот примерно сейчас в таких же интонациях говорят о жизни до войны: сел вечером в поезд, заснул, а в обед следующего дня ты уже на море – красота!

Моя собеседница из пенсионеров. Она высказала удивительную мысль: неужели где-то еще работают санатории? Неужели где-то еще есть такие чудеса, как до войны?

В ее понимании, с войной закрылось все: санатории и дома отдыха, а те, что остались на территории Украины, перестали принимать русскоговорящих отдыхающих.

Слушая ее, я и сама стала сомневаться в том, что где-то еще что-то работает. Моя собеседница с невероятной грустью вспоминала, как они с дочерью отдыхали в недавнем прошлом и в Евпатории, и в Трускавце, и в Миргороде…

Я уверяла ее, что жизнь продолжается, хотя после часа общения и сама уже перестала в это верить… И после такого вот плотного общения моя собеседница высказала удивительную мысль: "Боже, за что НАМ все это? Почему МЫ?" Она совершенно не высказывалась за кого-то или против.

Так рассуждает большинство – просто договоритесь, просто прекратите все происходящее, пусть все закончится… Никакого политического волеизъявления, общее желание – мира, открытых границ, прежних возможностей.

Семья моей знакомой из тех, кто полностью зависит от дотаций правительства – в семье все бюджетники: муж – врач, дочь – педагог. Дети держатся в силу возраста, мама-пенсионерка в постоянных сравнениях и ценах. Ездит на "пролетарский" рынок, где все чуть дешевле, потому что для рабочего класса. Знает, где можно найти печенье чуть лучше и чуть дешевле, относительно недорогих курей.

Нет, ни капли не смешно и не было смешно. Но через час общения стало душно, будто разом закрыли все окна. И ничего плохого я не услышала, ровно как и хорошего, но давящая тоска в каждом сравнении, в резюме всего сказанного –дожить бы до перемен…

Мы все застряли в том лете. Застряли в этих историях, кто из нас где прятался, как пригибался, как падал, как и после чего решил уехать, как уезжал… Путешествие всей жизни, и историй у большинства до конца их жизни о самых сильных эмоциях, самом большом страхе…

Конечно, молодежь легче справиться с этим, а еще легче – дети.

Недалеко от нас пара мальчишек подорвалась на гранате, которую они якобы нашли возле школы. Кто-то погиб, а кто-то потерял конечности. Об этом говорили буквально неделю, потом жизнь захлестнула новыми историями.

Но война в каждом из нас не закончилась. В этих историях, отсылках к прошлому, в бессоннице, в страхах, во внезапных болезнях и смертях без всяких причин – то лето не закончилось ни для кого из нас, хотя каждый научился делать хорошую мину при плохой игре.