Как ФСБ фальсифицирует дела против украинцев

Как ФСБ фальсифицирует дела против украинцев

Методы «чекистов» — из 1930-х: похищения, обвинения в терроризме, пытки, лже-свидетели и самооговор.

Грубо сляпанное дело «крымских диверсантов» — новая страница в истории похищений, беззаконных преследований и пыток украинцев в России и аннексированному Крыму.

С момента «высадки украинской диверсионной группы» в Крыму прошла почти неделя.

Пока что из обезличенной группы задержанных ФСБ продемонстрировала нам трех человек — Евгения Панова, Андрея Захтия и Ридвана Сулейманова. Для меня совершенно очевидно, что по крайней мере двое граждан Украины — участник АТО и общественный деятель Панов, а также крымский татарин Сулейманов — задержаны на оккупированной территории спецслужбами государства-оккупанта. С Андреем Захтием при этом ситуация слишком темная, и здесь я склоняюсь к версии Юлии Латыниной о подсадном фигуранте — это не новый прием в контексте «украинских дел», возбужденных в России и Крыму на фоне российской агрессии.

Несмотря не дефицит информации, можно проследить четкие параллели между «делом диверсионной группы» и рядом других дел «узников Кремля».

Обвинения в террористической деятельности. «Группа Сенцова», «дело крымских мусульман»

Украинских диверсантов-террористов ФСБ обнаруживает в Крыму не впервые.

Первопроходцами-«террористами» была «крымская четверка» — Олег Сенцов, Александр Кольченко, Геннадий Афанасьев и Алексей Чирний, задержанные сразу после аннексии в мае 2014 года (один из них уже, к счастью, на свободе). Напомню, что они были признаны виновными в том числе по террористическим статьям, а именно: организация террористического сообщества и участие в нем (ч. 1 и 2 ст. 205.4 УК РФ), террористический акт, совершенный группой лиц по предварительному сговору (пункт «а» ч. 2 ст. 205), приготовление к теракту (ч. 1 ст. 30 и пункт «а» ч. 2 ст. 205).

Чуть позже на полуострове обнаружилась другая разновидность «террористов» — мусульмане. На сегодняшний день их четырнадцать, и они составляют большинство в списке «узников Кремля». Это фигуранты трех так называемых «дел крымских мусульман», одно из которых находится на этапе судебного рассмотрения в Ростове-на-Дону (а его четыре фигуранта, соответственно, в СИЗО этого города), еще два дела — на этапе досудебного расследования, а десять задержанных — в СИЗО Симферополя.

Всем им инкриминируется одна и та же статья — 205.5 УК РФ (организация деятельности террористической организации и участие в деятельности такой организации), почти все они являются представителями крымскотатарского сообщества и практикующими мусульманами, что, как считает защита, и служит поводом для обвинения их в причастности к запрещенной в России организации «Хизб ут-тахрир».

Тем временем «группе Панова», по крайней мере по предварительной информации, инкриминируют совершенно иной, отличающийся от предыдущих состав, а именно ч. 1 ст. 30 и п. «а» ч. 2 ст. 281, то есть подготовка к диверсии, совершаемая организованной группой.

Статьи разные, но в сущности служат они общей картинке — вот кто «раскачивает лодку» в Крыму и покушается на жизни мирного населения. Заметьте, что в этот раз состав «диверсионной группы» разношерстный — она включает как украинцев (по политическому признаку), так и крымских татар, которые раньше шли порознь.

При этом, как справедливо отмечает журналист Антон Наумлюк, системно освещающий процессы «заложников Кремля» и другие «украинские кейсы» в России, «во всех „террористических делах“, о которых мы говорим, самих терактов не было». И правда, в деле «группы Сенцова» речь идет о действиях, которые, как правило, квалифицируются в России как хулиганские; в случае с крымскими мусульманами в материалах дела нет упоминаний о каких-либо насильственных действиях, причинивших вред мирному немусульманскому населению, или даже об их планировании; в основе обвинения — кухонные разговоры, как подчеркивает Александр Попков, адвокат одного из подозреваемых.

Подозрительная история исчезновения. Дело Карпюка

В вопросе о том, как Панов попал в Крым, нет достаточной ясности. По словам родных, Евгений сообщил, что едет с фронтовыми товарищами на дачу, и обещал вернуться вскоре, но после этого исчез. При этом ни этих самых друзей, ни автомобиля Евгения обнаружить за неделю не удалось. Зато украинское Минобороны публично усомнилось в озвученной семьей Панова версии похищения, не представив, однако, убедительных доказательств. Это ожидаемо вызвалоболезненную реакцию брата Евгения, Игоря Котелянца, и его можно понять.

Но если версия с похищением все-таки подтвердится, то мы обнаружим, что она очень напоминает историю исчезновения с территории Украины Николая Карпюка, который также сообщил родственникам, что уехал с друзьями на отдых, а после этого почему-то оказался арестованным и на Кавказе.

Безусловно, в обоих этих случаях встает вопрос об ответственности и о расследовании таких исчезновений либо похищений граждан Украины с перемещением за границу. По делу Карпюка в этом отношении никакого прогресса нет, открытое уголовное производство «висит». Посмотрим, будет ли следствие более эффективным в случае с Пановым. Пока Национальная полиция Украины открыла уголовное производство по статье 146 УК Украины, но, учитывая заявления Минобороны, нельзя исключить, что это дело также повиснет в воздухе.

Применение насилия и фальшивые показания. «Чеченское дело», «крымская четверка», «дело Майдана»

Множество наблюдателей, в том числе мои коллеги, посмотрев видео с участием Евгения Панова, отмечают следы насилия на его лице. Гражданская инициатива «Евромайдан SOS» отмечает: «11 августа ФСБ обнародовала видео допроса, на котором Евгений Панов уже имеет новые телесные повреждения. Характер этих повреждений (одутловатое лицо, опухшие губы, а также затрудненное дыхание) дает основание считать, что его душили надетым на голову пакетом».

Это роднит новозадержанного украинца с не менее чем десятком узников, которые перенесли жесточайшие издевательства. Пожалуй, самые страшные примеры — это Николай Карпюк, второй осужденный по этому же делу Станислав Клых, упомянутые Олег Сенцов, Геннадий Афанасьев, признанные ПЦ «Мемориал» политзаключенными Александр Костенко и Андрей Коломиец. Во всех перечисленных случаях целью применения насилия было прежде всего получение признательных показаний.

Если подобное случилось с Пановым, об этом мы узнаем после вступления в дело независимых адвокатов. Как правило, в «украинских делах», где правоохранителям удавалось получить от задержанных признательные показания, именно появление защитников по договору меняло ход событий.

Немного сложнее судить о фрагментах допроса крымского татарина Ридвана Сулейманова. Его монолог на показанном «Россией-24» видео выглядит не менее искусственно, но следы насилия незаметны. По информации Рефата Чубарова, Сулейманов был задержан ФСБ еще три недели назад, хотя родственники не сообщали об этом публично, боясь навредить. В связи с чем именно был задержан Сулейманов, неизвестно.

Молодой человек, утверждающий, что живет в Запорожье, по информации главы Меджлиса, проживает все-таки в Симферополе. На видео он называет адрес — Космическая, 138. Однако, как отмечает глава Центризбиркома Курултая крымскотатарского народа Заир Смедляев, такого адреса попросту не существует. И в этом легко убедиться с помощью Google Maps.

Выдуманные адреса для нас тоже не новость. Мы видели их в деле Сергея Литвинова: по несуществующим адресам жили несуществующие жертвы «массовых расстрелов» украинской армии. И именно дело Литвинова, на мой взгляд, содержит главное сходство с делом Панова.

Использование «маленьких» украинцев для дискредитации Украины как государства. Дело Литвинова

На фоне новостей о «диверсионной группе ГУР» прошла почти незамеченной информация об извинениях, которые Генпрокуратура РФ вынуждена была принести гражданину Украины Сергею Литвинову в связи с незаконным преследованием его по ч. 1 ст. 356 УК РФ (запрещенные методы войны) и ч. 2 ст. 105 УК РФ (убийство двух и более лиц). Литвинова обвиняли в убийстве 39 мирных жителей Донбасса.

Кстати, Литвинова тоже демонстрировали по центральным телеканалам как истязающего младенцев украинского карателя. Но не это главное.

В обоих случаях речь идет об обвинениях украинского политического и военного руководства (которое непременно стоит как за «преступными действиями» Литвинова, так и за «ГУРовской диверсионной группой») в осознанном и умышленном (это главное) планировании либо совершении массовых убийств мирного населения на оккупированных территориях (в преставлении Кремля — территориях, которые жаждали присоединения к России) либо в зоне конфликта (в преставлении Кремля — в зоне борьбы русскоязычного населения против киевской хунты). Разница только в декорациях: в деле Литвинова это «массовый расстрел русскоязычного населения Донбасса», в деле Панова — покушение на жизни мирных жителей. О чем, кстати, прямо говорит на видео допроса Ридван Сулейманов — думаю, совершенно не случайно.

Небезосновательная тревога в украинском обществе, которая сопровождала появление новостей о «диверсантах», вполне могла бы возникнуть и после появления допроса Литвинова. Но тогда ее не было, поскольку, во-первых, не было громких заявлений Путина, в во-вторых, приключения Литвинова прошли незамеченными на фоне масштабных военных действий конца лета — начала осени 2014 года. Тем не менее дело Литвинова также вполне годилось в качестве удобного повода для полномасштабного вторжения в Украину.

Из таких маленьких дел заложников «гибридной войны» вполне могут вырастать непропорционально большие и очень трагические последствия.

Надеюсь, уже в ближайшее время фигуранты «дела диверсантов» получат поддержку независимых адвокатов (над этим уже работают украинские правозащитники) и это даст нам возможность узнать больше об обстоятельствах задержаний и возможном применении насилия в отношении граждан Украины.

—

Мария Томак, правозащитница, координатор кампании в защиту украинских заложников России; опубликовано в издании Грани