Крымская «Недороссия»

С Крымом тоже оконфузились – несмотря на аннексию украинского полуострова, сами же россияне признают, что регион не только не стал российским, но и не особо к этому стремится. Вот и получается – «Недороссия».

Хотя от перемены ударения в данном случае суть статуса Крыма не меняется: за несколько лет аннексии полуостров, который позиционировал себя частью «русского мира», Россией так и не стал. И дело здесь не в переходном периоде, который, кстати, уже закончился, или оформлении недвижимости по российским стандартам.

Дело в том, что «страстно стремясь в Россию», крымчане не понимали, что же даст им книжица с двуглавым орлом. Когда же пройдя семь кругов ада и выстояв в многокилометровых очередях, они наконец-таки получили вожделенный документ, их жизнь в лучшую сторону так и не изменилась. Медицина не стала доступней, зарплаты выше, а дороги лучше. Вот только в цивилизованный мир с российским загранпаспортом выехать невозможно, поэтому приходится доставать украинский документ и отправляться в Киев за визами.

В составе Украины Крым отличался особым положением – единственная автономия с довольно широкими правами (на начальном этапе даже со своим президентом и московским правительством). И этого крымчанам было мало – они не ощущали себя частью Украины, их раздражал украинский язык, который в Крыму даже в пору летнего сезона звучал довольно редко. Бабушки возмущались рецептами на «мове», из-за чего они так и не могли понять смысла слова «каталізатор», а в кассах кинотеатров заботливо предупреждали о том, что фильм на укрАинском. В целом же, согласно опросу Центра Разумкова, проводимому в 2008 году, 75% крымчан признавали наличие «насильственной украинизации» на полуострове.

Крымская молодежь, которая менее болезненно воспринимала Украину и заполняла стадионы на концертах «Океана Эльзы», и та выступала против перевода образования в вузах на украинский язык. Согласно опросу, проведенному среди крымских студентов в 2009 году, только 5,5% хотели бы учиться на государственном языке, а 58,5%, напротив, ратовали за придание русскому языку статуса государственного (Хриенко Т.В. Молодежь Крыма о политике и политиках (опыт социологических исследований). – Симферополь, 2013).

Особый статус, сильное российское влияние через СМИ и всевозможные пророссийские организации в сочетании с непродуманной гуманитарной политикой Украины содействовали росту регионализма на полуострове. В результате более половины крымских студентов считали своей Родиной Крым, хотя и родились уже в независимой Украине.

При этом при возможном выборе гражданства крымская молодежь, согласна опросам, разделилась почти поровну между Украиной (37,5%) и Россией (33,5%). (Хриенко Т.В. Молодежь Крыма о политике и политиках (опыт социологических исследований). – Симферополь, 2013). И при этом крымский регионализм не мешал 70% крымчан считать своей Родиной и Украину (опросы Центра Разумкова в 2006 и 2011 гг.)

Интересно, что через два с половиной года российской аннексии предпочтения молодых крымчан большей частью не изменились, а крымская идентификация доминирует над российской: 43% молодых людей в возрасте до 25 лет считают себя, прежде всего, крымчанами. Российская же составляющая преобладает у 38% крымской молодежи.

Примерно такая же картина и среди тех, кому от 25 до 35 – 41 и 35%, соответственно. А вот старшее поколение не может не радовать Кремль: россиянами среди тех, кому больше 50 лет, себя считает 55% населения. Вот вам и Недороссия: пенсионеры – россияне, остальные – нет.

Привыкшие к особому статусу в составе Украины крымчане надеялись быть такими же особенными и в России. Но нет – крымской эйфории в России хватило только на год, а затем ухудшение материального положения затмило для россиян радость от фото с хэштегом «крымнаш».

Дешевый и комфортный для отдыха украинский Крым для них вдруг превратился в труднодоступный с точки зрения транспорта, дорогой и неухоженный «свой» курорт. Российские блогеры начали строчить опусы, почему они не поедут больше отдыхать в Крым, возмущаясь платными услугами повсюду: от туалетов на пляжах до тележек в аэропортах. Эти обвинения крымчане тут же парировали безапелляционными доводами о том, что россияне (другие самолеты в Крым не летают) портят имущество аэропорта.

Российские туристы вдруг увидели жадных крымчан, доходы которых резко упали в сравнении с украинским периодом, готовых со «своих», с соотечественников, «драть три шкуры». Крымчане тоже в долгу не оставались, жалуясь то ли на жадных, то ли на нищих россиян, которые, как оказалось, мало что могут позволить себе в «российском» Крыму.

В результате этих взаимных обвинений все чаще на полуострове с двух сторон звучит фраза о том, что Крым – это вовсе не Россия. Это утверждают разочаровавшиеся в российских финансовых возможностях и российской социальной справедливости крымчане, забыв о том, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Правда, в российском случае – крымчане оказались в мышеловке даже без сыра.

Об этом говорят россияне, посетившие полуостров, которые теперь видят в крымчанах лишь неблагодарных нахлебников. И это все больше отдаляет Крым от России: крымчане, побыв в шкуре россиян, избавляются от иллюзии о «российском рае», а россияне постепенно понимают, что Крым – это бездонная бочка, в которую уходят их миллиарды. Поэтому Недороссия вряд ли станет Россией, но уверенность в том, что «Крым – это Крым», как сказал крымский украинский боксер Александр Усик, и на оккупированном полуострове, и в России будет только возрастать.

Автор: Елена Сергеева, крымский историк и политолог, Крым.Реалии