Юрий Мушкетик: Будем и дальше жить при дураках

Разговор с патриархом украинской литературы.

— Юрий Михайлович, по Вашему мнению — соответствует ли качество современной украинской литературы мировому, или, по крайней мере, европейскому уровню? Мне кажется, что она, наша литература — как и все наше общество — в глубоком кризисе ...

— Видите ли, наше общество, и человечество в целом, все больше в упадок и распорошивается. Великий Кант как когда-то сказал? Наивысшее в мире — это звездное небо над нами и нравственный закон внутри нас.

Так вот, этот нравственный закон приходит в упадок все больше и больше.

В высоты Возрождения взглянем. Были Данте, Петрарка, а позже Гете. Но, видите, в последнее время мы не можем назвать таких величин (в литературе — ред). Масштаб не тот, и измерения не те.

— А почему, как Вы думаете?

— Кто его знает. Я и сам об этом много думаю ...

— В Украине такие революционные события произошли, такая героическая, по-настоящему народная война с Россией продолжается, а никаких литературных рефлексий — настоящих, достойных — на эту тему не появилось. Почему?

Трудно сказать. Может, потому, что украинскую литературу «растрепали». Наши лучшие имена у нас не оставались, все они шли в Россию. Хотя сказать, что украинской литературе нет, — нельзя. Она есть. Ну вот, например, в последнее время (я буду больше оперировать прозой) появились на Западной Украине, в Карпатах, ряд писателей. Они не молоды, но для нас они новые, — своим видением, своей поэтикой. Ну, например, Дочинец, Лис, Корсак. Так что есть писатели.

Но вершинных имен и вершинных мыслей, которые бы перевернули общество, которые бы принесли какие-то великие идеи — нет ...

— Но с обретением нашей независимости, четверть века назад, какой-то ренессанс — в духовной сфере, в том числе и литературе — должен был наступить?

— Должен.

— А почему не наступил?

— Ну, еще со времен шестидесятников что-то появлялось, а дальше все «заглохло», все-таки ... Говорю же — великанов художественного слова и мысли художественной у нас нет. Есть хорошие писатели, я уже нескольких назвал ... Однако стоит сказать, что и во всем мире я не вижу таких, не вижу ...

— Ну, а если из близкого нам времени — пожалуй, последним был Шолохов, — если это Шолохов, а не кто-то другой, конечно (написал известные всем произведения, — ред.).

dqxikeidqxidqeant

Фото Марии Шевченко

— Вы придерживаетесь этой теории мистификации?

— Да. Я гостил у Шолохова. И не нашел там большого интеллекта. Это тяжело говорить, но это был интеллект бригадира и еще и алкаша ... Мы впервые встретились с ним в райкоме партии, в Вешенской, на его родине, куда он пригласил десять украинских писателей. Ну, там уже стояли столы квадратом ... И вот, отворяется дверь, и он заходит. Ну что может человек сказать? Ну как, ребята, долетели, не голодные ли, ну что-то такое. Он так начал: «Товарищи! Некоторые на съезде Союза писателей болтали, что советскому писателю якобы нужна свобода творчества. Так я вам скажу — никакой свободы творчества советскому писателю не нужно! Есть партия, она направляет, как писать и что писать ...». А дальше: «Ну, пошли ко мне чай пить!». Думает, что мы такие дураки, и добавляет: «Там будет не только чай, вернее, там чая ни хрена вообще не будет!». И потом мы поехали на Дон, на «стерляжью уху», и там уже, конечно, Шолохов набрался и кричал: «Надоела мне эта партия, она мне выпить не дает!». Так что мы были очень разочарованы в Шолохе. Поэтому я думаю, что это все писал не он, не он ...

— Вернемся к Украине. Я читала Ваш последний роман «Время зверя». Вы там так подробно описываете выборы на мажоритарном округе, будто сами в них участвовали. Вам кто-то рассказывал о том, что происходило на самом деле?

— Я сам все это видел. Я специально ездил в один район, дружил с некоторыми людьми, и видел все.

Видел, как перехватывали машины с бюллетенями и уничтожали их ... видел, как спаивали людей.

Например, на избирательный участок заходят, голосуют, и если в окно покажут бюллетень проголосовавших правильно, то как выходят — сразу стакан водки им наливают ...

События, описанные в романе, происходят во времена Януковича. Но беда в том, что и сегодня же ничего не изменилось.

Не изменилось. Вот вы правду говорите. Мы ждали ... мы ждем от каждого нового президента ... Я вам ничего умного, мудрого не скажу, Галя.

Что я могу сказать мудрое, если я всю свою жизнь прожил при дураках?

Сталин умер — сказали: дурак. Был Никита, умер — сказали: дурак. О Брежневе и говорить нечего. Горбачев и наши эти четверо — из них тоже мудростью никто не засветился. И самое главное — ничего не сделали для народа.

Если бы они сделали для народа хоть что-то, — народ пошел бы за ними хоть и в пропасть.

Ну вот я вам приведу такой пример: мы знаем, что в Европе, и в Америке существует налог на богатство. В среднем он составляет 75%, этот налог. Куда эти деньги идут? На дороги, на школы, на больницы ... Так вот уже двадцать пять лет мы страну строим, а у нас так и не наложили налог на богатых.

У нас наоборот — бедные все беднеют, а богатые все богатеют.

И оно им не болит, что где-то в селе женщина не имеет белого хлеба дать детям своим. Тот батон, который в золотом варианте у Януковича на столе лежал ...

— А Вы ответьте на вопрос, почему им не болит? Почему мы каждый раз выбираем власть, которой действительно безразличны проблемы простых людей?

— Я думаю о том, и голова моя болит ... Ну вот, например, как мы верили в Порошенко! Но и он не сделал ничего. Как и все предыдущие. Кучма только создал олигархию, ну Ющенко — это украинский человек, но он характером слабый ... И так до сегодняшнего дня у нас нет сдвигов больших. В экономике, в быту, в жизни народа. Ну возьмите последний Майдан. Уже так надеялись, а они не сделали того, что требовал народ! Не сделали ...

Наоборот, по уровню жизни мы вернулись к началу 90-х. Но невозможно, чтобы такая огромная страна постоянно разочаровывались в своих руководителях. Потому что, в конце-концов, наступит полное разочарование и тотальный коллапс ...

... Или большой Майдан ... Наша власть не задумывается о том, что люди могут и ее погнать.

Но если начнется Майдан, то это будет просто Колиивщина.

И радости от этого нет.

И перспектив никаких с этого не будет ...

— Поэтому я не понимаю, почему власть над всем этим толком не задумывается. Почему не делает этих простых вещей, о которых мы с вами говорим?

— Но я власти нашей не верю, я в народ верю.

Если мы — как украинцы — выжили, то это уже большое дело. Уже мы погибали много раз. То нас Шевченко спас, то еще кто-то ... Но выжили. Сила есть в нас, как ни странно. Но как ей — этой силе — развернутся, я не знаю ...

— А может, ХХ век так дал по темечку нашему народу, что мы уже и не опомнимся?

— Должны, должны ... Ведь я говорю, есть умные, думающие люди. Но надо, чтобы, прежде всего, мыслила наша власть и чтобы она шла к народу.

— Ну, власть только декларирует свою любовь к этому народу ...

— Да. Видите, вот и литература в таком же состоянии. Есть, вроде, люди, но больших потуг пока я не вижу. Вот сейчас появились эти молодые ... Ну они уже не такие «молодые», им уже за 50 всем. Но и дальше большого движения нет. Вот была появилась Матиос ...

— ... Но с тех пор как она стала депутатом, она перестала быть писательницей.

— Правильно. Она перестала быть писательницей. Это так же, как Рух. Пока он был общественной организацией, он был востребован ... А когда перешел в партию, он стал одним из тех двухсот — или сколько там тех партий — и, собственно, пропал.

— А, кстати, говоря о партии — вы видите какие-то политические силы, которые сегодня могут повести людей?

— К сожалению, у нас политических партий нет. Вот что беда. Есть те, которые хотят пробиться в Верховную Раду, проскочить во власть.

А политических партий, которые бы четко сформулировали программу Украины, ее будущее, у нас, к сожалению, нет.

— Но люди сами продают свои голоса. И Вы же об этом писали в своем романе. 400 гривен — и галочка в бюллетене стоит.

— Потому что, с одной стороны, люди доведены до такого состояния, что за эти копейки они согласны продаться.

— ... А с другой стороны — они же сам выбирают этих воров снова и снова.

— И все-таки, я больше оптимист, чем пессимист. Я думаю, что мы должны выстоять.

И с этой жадной Россией, — мы можем освободиться только сами, никакие Америки, никакие Евросоюзы нас не освободят.

Мы должны создаст сильную армию. И она создается. Но не такими темпами, как нужно ... Вы же видите, в АТО столько добровольцев, ребят таких замечательных, но и они уже устают.

— У моей университетской подруги дочь уже третий год служит добровольцем. То, что им не разрешают идти вперед — их очень изматывает. Они живут в землянках третий год. Хотя они хотят пойти вперед и победить, а им этого не разрешают. Это называется «большая политика».

— Собачья политика ...

Я вам скажу, почему мы проиграли в Крыму и на Донбассе. Там все было отдано на откуп России.

В Крыму, например, одна писательская газетка выходила, а только в одном Севастополе — двенадцать газет пророссийских. И на Донбассе то же. Но я к другому веду. Такое же положение и сейчас. Вы посмотрите, в каждом киоске — московские «Известия», «Комсомольская правда», «Московский комсомолец». А проблема решается элементарно: объявляется перерегистрация изданий и этим «московским» газетам не выдается лицензия. И все. Ну, если кто-то захочет полаять, пусть погавкает. А еще лучше — и с телеканалами так же поступить. Там же одни русские сериалы крутятся.

Я недавно видел российский фильм «Чапаев», не тот, старый, братьев Васильевых, а новый. И вот там сцена: Василий Иванович приезжает в штаб, Петька наливает ему стакан водки, он выпивает, Петька наливает ему еще стакан водки, он выпивает, тогда садится Василий Иванович у открытого окна, подпирает голову рукой и говорит: «Вот, Петька, разобъем Колчака, перескочим через океан (это, наверное, на конях, на чем же еще), и мы эту гребаную Америку в землю вгоним». Представляете? Вот до смеха, но на дурака российского оно действует.

— Но сейчас в наше общество начали «вбрасывать» тему о том, что «надо мириться с Россией», не надо раскалывать страну, не надо раскачивать лодку ...

— Правительства нет. Если бы было у нас правительство настоящим, то оно бы позаботилось о своем народе и о будущем своей страны.

Но мир, все-таки, одумается. Хотя Россия делает все, чтобы «русский мир» разошелся по миру ... Поэтому они кричат, кричат, что Россия — это потомки Руси Киевской. Это такая ложь! Ну вот я могу такой факт привести: в хрониках Константинополя есть запись о том, что в Константинополь пришел киевский князь Кий. Это не легенда. При кесаре ... Чтобы я не заврался ... при кесаре Олимпике ... Это в 527 году было. 527 год — уже Русь была. Мы можем ссылаться и на готские хроники, они говорят, что в шестом веке мы уже были. Ну а кроме всего, у нас же, все-таки, есть летопись русская, его первая часть — летопись Нестора-летописца, где все это описано. Он сказал, что пришли из-за Дуная славянские племена, славянские! И назывались так, где они находились. Ну мы же знаем, где они сидели. Они сидели в междуречье Роси, Роськи, Росавы, Роставицы — вот вам и Русь. И в 988 году, когда крестил людей Владимир, это уже была Русь. А Москва — чудь, меря, голядь — это были мордовские племена. Сто раз пишет об этом Нестор, что это не славяне.

А почему подобная информация сейчас не популяризируется?

Я уже обращался в Институт литературы, напишите хотя бы небольшие брошюры, потому что Москва бьет напрямую: мы — наследники (Киевской Руси, — ред.). То, что они наследники, пытался доказать российский историк, князь Уваров. И вот он раскопал более десяти тысяч могил, чтобы доказать, что это все захоронения русские, что киевляне взяли и перешли туда, и там осели. Так вот, он раскопал десять тысяч могил и не нашел ни одного захоронения русского. И, как честный человек, он о результатах своих раскопок написал книгу. Ее было приказано сжечь сразу. Чудом сохранилось только шесть экземпляров.

— А почему все эти факты сейчас не популяризируются на доступном для общества уровне?

— Не знаю, здесь надо сделать упрек и Институту истории. Они пишут, но это монографии, которые ...

— ... Которые никто не читает ...

— А надо бы такую «боевую» брошюру выпустить. О том, что Московия — это все чудь и меря ... И пишет Нестор, что Русь с ними воевала. А какой же был язык? Когда крупнейшего русского историка Карамзина, автора 12-томной «Истории государства Российского» спросили: на каком языке разговаривала Киевская Русь? Он сказал: на том, на котором разговаривают малоросы. То есть, на каком языке разговаривала Киевская Русь? На украинском.

— Ну почему сегодня ученые не артикулируют четко все эти моменты? У большинства же в голове засели еще советские стереотипы!

— Я ходил к директору Института истории. И говорил ему, у вас же есть мощные ребята, ученые, сядьте, напишите серию популярных изданий.

— И что он?

— Говорит: «Думаем, думаем ...».

Ну откуда эта русская история? При Екатерине ІІ была создана комиссия во главе с Мусиным-Пушкиным и самой Екатериной. Они со всей империи свезли летописи, больше ста, и все их сожгли. Оставили две — Ипатьевскую и Лаврентьевскую. Вот над ними комиссия эта и работала: подтирала, вписывала, вычеркивала. А потом сказали: вот наша летопись. Но это — фикция.

Еще при Иване Грозном среди Москвы стоял монгольский истукан, идол, к нему ходили, поклонялись, носили пожертвования. Иван Грозный еще платил дань ногайцам, к хану Давлитгея на коленях с ярмом на шее полз. Петр платил дань татарам! Такая вот история российская.

Фото Марии Шевченко

— Возвращаясь к нынешним дням: почему этой информации нет в учебниках, в СМИ, в литературе?

— Вот такие мы глупые.

— Только ли по глупости это делается?

— И специально, думаю, тоже.

Нарочно, потому что многие из тех, кто во власти, «заточены» под Россию.

— У Порошенко там своя кондитерская индустрия ...

— Но я возмущен, я не знаю, почему бы Институту истории не заняться популяризацией нашей настоящей истории ...

Я вам расскажу одну историю. В Одессе, в Археологическом музее висит карта Киевской Руси. На которой уже обозначена Москва, которой в то время еще не было. Мы направили в Институт истории информационный запрос с просьбой прокомментировать этот музейный «экспонат». Ответа мы так и не дождались. Нет у нас государственнической политики.

Нет. И немного я грешу и на писателей, потому что писатели могли бы писать книги о нашей истории. Честные книги, интересные. Чтобы бестселлерами становились и люди их читали с удовольствием ...

— И что же дальше?

— Будем и дальше жить при дураках.

— Так что — перспективы печальны?

— Печальны, конечно. А ничего не остается, как верить.

Но я, все-таки, смотрю вперед оптимистично. Я начал с того, что мы выжили при таких скорбях! Господи, сколько всяких Шереметьевых, Ромодановских гарцевало со своими войсками по Украине. И все-таки мы выжили. Да, было предателей много, но были и люди, верные Украине.

Вообще, во всем, что мы думаем об Украине, надо полагаться на одного человека — на Шевченко. Во всем только на Шевченко полагаться. Откуда у него это было, где у него этот разум взялся ...

— Почему у нас сейчас нет лидеров, подобных Шевченко?

— Кто их знает, где они. Наши лидеры любят не Украину, а деньги.

— Это не лидеры ... А я говорю о настоящих национальных лидерах.

— А где они? Вот «вынырнул» новый лидер — Порошенко. И мы снова разочаровались.

И какой же он новый? Он до того был в Партии регионов, а до того был в Нашей Украине, а до того был в партии Медведчука. Мы что, этого всего не знали? Все это знали. А поверили. Ну не будем на плохом завершать разговор ...

Завершим на Шевченко, и с Шевченковой верой. Он нам ее вселил в сердца, и она у нас есть. (декламирует Шевченко наизусть)

Заступила чорна хмара

Та білую хмару.

Виступили з-за лиману

З турками татари.

Із Полісся шляхта лізе,

А гетьман-попович

Із-за Дніпра напирає —

Дурний Самойлович.

З Ромоданом. Мов та галич,

Вкрили Україну,

Та й клюють єлико мога...