Как будто им мало звучного слова "украинец" - Балаян

Читать на русском

Во второй части интервью советский и украинский режиссер Роман Балаян рассказал, почему признает лишь несколько своих работ и чувствует дискомфорт, услышав о себе "знаменитый" или "выдающийся".

Выживет ли киностудия Довженко, что думает об украиноязычных квотах на телевидении и почему не любит употреблять слово "националист".

- Говоря об отечественном кино, вы как-то упомянули, что хотели бы увидеть фильм, достойный фестиваля в Каннах...

- Не думаю, что все участвующие в Каннах достойны такого замечательного фестиваля. Безусловно есть две-три картины, которые прошли туда по знакомству, и я вот такие знакомства имею, могу их использовать, если фильм мне покажется достойным этого.  

В свое время мой фильм "Райские птицы", который я не люблю, попал в основной  конкурс Московского фестиваля, хотя при желании он мог бы попасть и в Канны.

- Почему не любите этот фильм?

- Мне пришлось снимать его вдоль стен, чтобы не виден был современный город. Действие происходит в 1981 году, а на улицах полно современных реалий. Я был ограничен в импровизации, в показе антуража. Герои, как в сериалах, ходят на крупном плане туда-сюда. Ну куда это годится… Не поменяло моего отношения к нему и то, что картина понравилась Анджею Вайде и Виму Вендерсу.

Пять лет назад у меня была ретроспектива в Лондоне. Британский киноинститут предложил представить все мои фильмы. Я им тогда сказал - или четыре, или не еду. Они согласились: "Полеты во сне и наяву", "Поцелуй", "Храни меня, мой талисман" и "Филер", я решил повезти в память о Янковском только фильмы с его участием.

Меня все время спрашивают, почему я признаю только эти четыре фильма, ну еще "Бирюк", конечно. Видите ли, я терпеть не могу персональные выставки, когда художник выставляет свои 40 с лишним картин, а среди них для меня только пять интересных. На общих выставках ты ведь представляешь 3-4 картины, а иногда всего две, которые считаешь лучшими.

- А есть ли между режиссерами какое-то соперничество?

- Ну конечно, в уме думаешь, что ты, наверное, лучше, чем он, но почему-то считают по-другому. Я, хотите верьте или нет, никогда об этом не думаю.

Есть люди, которые даже при всем желании не могут из себя изжить черную зависть, это у них в корне, что ли. Знаю нескольких таких в Москве и здесь, и в Ереване. Нормальные вроде люди, но когда возникает предмет зависти к кому-то, ну прям черная такая проступает (округляет глаза), понимаете? Я за белую зависть.

Когда мне исполнилось 60 лет, справляли юбилей в Октябрьском дворце. Не из-за меня, конечно, а из-за того, что артисты знаменитые приехали - все мои артисты из Москвы, и зал на 1400 человек был полон. Машков и Неелова не смогли прилететь и прислали видео. Так вот Неелова назвала меня на нем большим извращенцем. Думаю: "Е-мое, что она такое несет?". А она говорит дальше: "Вы знаете, он умеет искренне радоваться успехам своих коллег". Это нормально. Также искренне считаю себя ниже многих. Если ты осознаешь это, тебе легко жить. Зато в компании я всегда первый. В кино - не последний (смеется).

Вообще, во многих интервью говорю, что не ту профессию обрел, к сожалению. Откуда я взял, что в режиссеры должен пойти, понятия не имею. Всегда завидовал физикам, врачам, хотя по физике были одни двойки. До 1979-го года считал, что буду на уровне Довженко, Эйзенштейна, а вот ночью тогда приснилось, что нет, и я стал простым человеком. И, уверяю вас, не самым худшим (улыбается).

А когда ко мне какие-то прилагательные применяют, я вообще не знаю, куда деваться. Если я вот это прилагательное, то кто же тот, которого я считаю великим режиссером? Тем более, что в мире, наверно, есть тысяча режиссеров, которые интереснее, просто мы их не знаем. Поэтому от прилагательных надо избавляться, а то все эти  "легендарный", "выдающийся"... Мама родная! "Ну а кто же вы тогда", - спрашивают. Говорю: "Я не без способностей" (смеется).

- "На киевской студии меня упрекали, что я снимаю "русское кино". Такая вот цитата из недавнего интервью. Действительно так? Почему ваши коллеги так считали?

- Да, действительно были такие глупости и люди были, которые это говорили. Хотя они тоже в основном все снимали с русским языком и с московскими артистами, и про "партию". У меня, слава Богу, про партию и ее "прелести" в биографии нет.

А вообще, давно хочу у наших писателей и сценаристов спросить: "Ребята, а чего это за столько лет моего существования на киностудии ни одного фильма не было, чтобы действие происходило во Львове, например? А? Боялись, что ли? Вдруг не так поймут? А если во Львове, так ведь и снимать на украинском языке нужно. Не знаете, что ответить? Ну так сидите и не пыхтите, смельчаки нынешние. Я снимал на языке, которым я мыслю, на котором можно было снимать и в Украине.

- Кстати, о языке. Думаю, вы слышали о квотах на украинском телевидении? Что думаете об этом законе?

- Может, не надо было так резко, с плеча. Может, не сейчас, когда идет война. Я все же считаю, что у нас война, а не АТО. Все это может Путина сподвигнуть к резким шагам в вопросе защиты так называемого "русского мира". Черт знает, что он, этот "Лохнес холодной Невы", как здорово написала Лина Костенко, придумает еще.

На мой взгляд, это нужно делать мягко и по-другому. Нужно придумать льготность и престижность украинского языка. Когда мать и отец будут знать, что если ребенок учится в украинской школе, то у него совсем другие льготные перспективы. Я бы еще хотел, чтобы язык не просто проходили, а любили, и чтобы этот ребенок мог мыслить на этом на языке, мог писать свои книги, потому что он стал родным, материнским.

В империи российской и советской никого не интересовало, какой ты национальности, раз ты писал на их языке: Белла Ахмадулина, Фазиль Искандер, Булат Окуджава… Понимаете? Вот этого надо добиваться, но щадящими методами.

Вот политики не могут на этом уровне мыслить. А нас, тем кому уже за сорок, по поводу языка оставьте в покое, займитесь детьми. Будущим Украины.

- Вы, насколько знаю, не любите слов национализм и националист...

- Понимаете, националист в такой многонациональной стране, как Украина, в перспективе может стать, не дай Бог, и шовинистом. Я понимаю, что люди, употребляющие это выражение, очень преданы Украине и болеют за нее, но все равно я бы на их месте поменьше употреблял это слово.

Я вот считаю себя просто ответственным гражданином Украины. Не менее ответственным, чем любой из них. И веду себя так, чтобы не обидеть ни тех, ни других.

Кстати, совершенно недавно, всего два или три года, как я научился и стал публично критиковать Украину. Я себе не позволял, думал скажут: "А чего этот армяшка разогнался". И вот, видимо, я совсем уж себя почувствовал гражданином Украины и  позволяю себе говорить иногда очень плохие слова, переживая за страну не меньше, чем те, кто называет себя националистом. Как будто им мало не менее звучного слова "украинец".  

- Недавно вы приняли участи в акции, проекте "SOS Майбутнє", который занимается реставрацией памятников архитектуры…

- А, да. Еще мою фотографию поместили, я там с несчастным таким лицом (смеется). Ужас какой-то.

- Вы с этой табличкой "SOS Майбутнє" фотографировались возле киностудии Довженко. Это, собственно, и был этот сигнал тревоги? Что нужно помочь киностудии?

- Да. Студия действительно по технике, по оснащению не конкурентоспособна. Но это можно исправить, было бы государственное желание. Как случилось когда-то с  "Мосфильмом", который сейчас выглядит, как одна из лучших киностудий мира. Хитрые москвичи и директора давно этим занялись и спасли студию. А наши... (качает головой). У нас уже давно, по-моему махнули рукой на студию Довженко. Еще с 1992 года.

- Что требуется сегодня для того, чтобы поставить студию на ноги?

 - Частные инвестиции или государственные, где-то в размере 8 миллионов долларов. Это я так в уме прикинул, чтобы и грибок убрать (улыбается) и ремонт сделать в помещениях, технику купить и так далее.

А если даже этого не хотят, я предлагал, чтобы всем новым продюсерам дали комнаты на студии, у нас есть свободный  корпус. И они бы там работали, ходили бы в кафе, встречались бы, делились бы проектами, идеями. Работа кипела бы. Не против друг друга, а друг с другом.

Но оказалось, что студийная аренда гораздо выше, чем в студиях, которые находятся рядом.  Как это? Почему? Кто это поднял цену? (стучит кулаком по столу) Не предумышленно ли это, а? Это ведь кто-то специально делает, чтобы никто не хотел туда идти, чтобы потом на этой территории строить бездарные по архитектуре здания. Я даже писал, что добьюсь, чтобы продюсеры первые полгода не платили за аренду.

- Вам удалось?

- Нет, конечно. Это все специально делается, чтобы студию обанкротить. Территория замечательная, надо ее занять.

- И насколько студия близка сегодня к банкротству, как считаете?

- Не знаю (вздыхает), потому что каждый раз, когда я говорю, что ее хотят обанкротить директор студии, который очень ратует и волнуется за нее, говорит мне: "Рома, ну зачем ты так...". Я думаю, что сознательно ее кто-то хочет добить. Обидно и противно.

- Если бы, скажем, вам пришлось сейчас описывать в книге новейшей истории Украины какой-нибудь период. Ну или взять те 50 с лишним лет, которые вы уже живете в Киеве. Как период описали бы?

- Период моего творчества  до 1987 года. Ну и далее 1991-й, когда поверили в лучшее.

- Что вам запомнилось из этого периода больше всего?

- Состояние веры в будущие перемены.

obozrevatel.com