Например, киевский предприниматель Богдан Тягнибеда. Военная кафедра в КПИ и звание лейтенанта-зенитчика позволило военкомату привлечь его в ряды воюющей армии на должность командира взвода. Цензор.НЕТ он рассказал о годе среди военных, обстрелах в Дебальцево, воровстве волонтерской помощи и богатстве мобилизованного.
В армии я почувствовал себя очень богатым человеком, несмотря на невысокую зарплату военного. Время, проведенное здесь, многое расставило по своим местам. Старое и ненужное отвалилось. Зато оказалось, что у меня лучшие в мире друзья, лучшая в мире девушка, лучшая в мире семья. Что может быть ценнее? А еще после возвращения меня ждет новый интересный проект. Очень хочется поскорее приступить к его реализации.
До войны я был совладельцем двух небольших компаний. Очень хотел работать кристально честно, что в нашей стране достаточно сложно. Прочитав соглашение об ассоциации с Европейским союзом, а там около 300 страниц, увидел свет в конце тоннеля. Понятное дело, когда Янукович отказался его подписывать, в первый же день вышел на Майдан.
Я много лет увлекаюсь философией йоги и исповедую принцип ненасилия - ахимсу. Был уверен, что победить на Майдане можно только без насилия. Вышло, к сожалению, по-другому. Но все равно никогда не думал, что буду воевать. Более того, командовать взводом и силой загонять 40-летних мужиков помыться хоть раз в месяц.
Повестку я не получал, мне просто позвонили из военкомата. К тому времени я уже для себя все решил. Были причины не идти: воевать не умею, да и не мое это. Размышлял о том, сколько полезного я мог бы дать стране и армии на гражданке, а сколько, бегая с автоматом. До сих пор не знаю ответа. Но принцип "кто, если не я" все-таки победил. Поэтому с 1 августа прошлого года я в армии. Близкие мое решение поддержали. Хотя для них это большое испытание. То за Майдан переживали, теперь за АТО.
Богдана распределили лейтенантом-зенитчиком в 128-ую бригаду из Мукачево, где он родился и вырос
В моей, третьей, волне мобилизации еще было много добровольцев. Они, понятное дело, самые мотивированные. А вообще, люди, которые оказались рядом, очень разные. Можно сказать, срез общества. Как-то искал человека, который свободно общается на английском - не нашел ни одного. Интернетом пользуется процентов 20.. У большинства - среднее специальное образование. Средний возраст - 33 года. Есть и 22-летние и те, кому пятьдесят. Насильственно призванные - в большинстве своем любители выпить
Пока все были в ровенской учебке, я с астмой попал в госпиталь. Обострение случилось. От переживаний, наверно. В начале сентября уже в составе бригады я оказался в Полтавской области, а часть наших уже были в Луганской области. К началу октября вся бригада собралась в Дебальцево и оставалась там до конца февраля. После этого получили отпуск на 18 дней и вернулись на базу в Мукачево. Я сам, кстати, родом оттуда. Там провели два месяца и в конце мая снова в Луганскую область, где находимся до сих пор.
В Дебальцеве я провел четыре месяца. Сначала там было достаточно спокойно. Бои только вдалеке - в Никишино и еще кое-где. Почему-то не давали команды его зачистить. Потом начались обстрелы "Градами" уже вокруг самого Дебальцева. А 4 декабря и к нам "прилетело". Один из снарядов разорвался в десяти метрах от моего блиндажа - прямо на входе в соседний. Ребят там спасло только то, что была надстройка из ящиков. Снаряд взорвался вверху, а в сам вход вошла только болванка. В день того обстрела случился первый "двухсотый" на моих глазах. Молодой лейтенант, хороший офицер…
Сначала было очень страшно. Но вспомнишь, сколько за тебя молится людей, - становится легче. Потом уже привыкли и не так боялись.
Холодно не было. Еды хватало. Да и не до нее особо было. В туалет бегали между обстрелами - 50 метров быстро туда, потом спринт оттуда. Кого-то и там заставало, потом со смехом рассказывали.
Рождество и Новый год Богдан (крайний слева) провел в Дебальцево
Подмога, которую присылали, была не готова к происходящему и сразу отступала. У нас-то по нарастающей было, мы привыкли, а их сразу в пекло - вот и не выдерживали. Когда просят двоих на прикрытие и никто из 60 человек не выходит из блиндажа - какой толк от такого подкрепления? Обвинять в трусости я их не могу. Если бы меня сразу закинули в такой ад без подготовки, сам себя бы не заставил выйти, наверно.
Местные в Дебальцево удивили пьянством. Первый раз видел женщину лет сорока пяти, пьющую пиво из двухлитровой бутылки на ходу при минус 22. Мамы с колясками, выпившие по 100 г с утра, - обычное дело.
Предприниматели местные относились к нам хорошо. Все, кто сам что-то делал. Иногда деньги брать не хотели за стрижку или там за дворники на авто. Лишь бы мы не уходили. В больнице там тоже хотели, чтобы мы остались. Мы туда много продуктов отдавали - волонтеры привозили в разы больше, чем могли съесть.
Хотя были и явно просепарские личности. Как правило - пенсионеры или живущие на социальных пособиях. У кого свой дом или хозяйство больше были за Украину. По крайней мере, так мне показалось. Я спрашивал, почему не уезжаете? Отвечали - из-за квартиры. Мне этого никогда не понять : какая разница снаряду - в квартире ты или нет.
Смерть для меня превратилась в обыденность. На войне постоянно кто-то погибает. Запомнились бестолковые смерти по пьянке. Процентов 70 раненых и погибших - из-за алкоголя. Запомнилась смерть повара Саши. В 5 утра готовил завтрак, а тут обстрел. Мы с ним с самого начала перед выездом в Мукачево поссорились, потом подружились, стали подшучивать друг над другом, помогать. Меня не было в лагере, когда это случилось…
Меня отправили в командировку в Киев 25 января. Там пришлось задержаться, а потом дорогу к моим перекрыли. Мобильной связи с ними не было, мы только списывались постоянно. Я пытался понять, чем могу помочь. Когда стало ясно, что уже всё, начал поднимать, кого знаю, чтобы выводили войска. Вернулся в Артемовск уже после выхода. Как командир я должен был быть с ними.
Комбриг нашей 128-ой бригады и начальник штаба были в Дебальцево до конца. Комбаты тоже. Как и многие другие. Кое-кто пытался "откосить", но это были редкие случаи. Сразу после выхода наградили комбрига и еще, кажется, кого-то из комбатов. Это все. Первые четыре награды наши парни вот только что получили еще за ноябрьские события - бои в Никишино.
Пьющих на войну выгоднее совсем не призывать. Они отнимают много времени и внимания. Часто болеют. Слабы и не выносливы. Просыпаются пьяными и в наряд их уже не поставишь. К вечеру выпивают еще раз - опять ищи им замену.
Я пытался бороться с этим всеми доступными справедливыми способами. Хоть они там и ограничены. Кого-то яму заставлял рыть, кого-то пугал письмом в деревню. Еще снимал "АТОшные" за пьянку. Бывало, из 20 человек у меня девять их не получали. Так я сэкономил государству 27 тысяч гривен за месяц. Хотя еще дешевле было бы их вовсе не призывать.
Лучше всего срабатывала отсрочка положенного отпуска - кто напился, тот в конец очереди. За все это солдаты, бывало, угрожали убить, но никогда никому на меня не жаловались. Не боюсь сказать, я заслужил их уважение.
Мне очень повезло с высшим командованием. И комбриг, и начштаба, и начальник артиллерии открыты к новому. Считаю, что только благодаря этим людям здесь сохраняется порядок. Вижу, как они тоже пытаются действовать с позиции здравого смысла и справедливости, бороться с архаизмами. Работают, уверен, больше, чем кто-либо в бригаде. Раньше всех встают и позже всех на отбой.
Обещанного дембеля Богдан и его сослуживцы дожидаются в Луганской области
Самое неприятное тут - воровство волонтерской помощи. Оно, к сожалению, точно есть, но доказать его невозможно. А еще, что увечья, полученные из-за пьянки, оформляют, как ранения в бою. И это вина не столько офицеров, сколько правил и процедур. Иначе придется не воевать, а заниматься только этим дураком. А еще, например, когда один из наших капитанов - П… - в нетрезвом виде привел шлюх в расположение, избил офицера, а дело на него так и не завели.
Кадровые военные трусят и "косят" не больше, но и не меньше мобилизованных. А я раньше думал, что это люди, которые всю жизнь готовились воевать и сознательно выбрали эту профессию. В армии всегда подавлялась инициатива, поэтому 95% кадровых офицеров не думают над улучшениями, не инициализируют их - т.к. не верят в перемены и привыкли работать "по методичке". Здесь сложнее, чем на гражданке. Там неподходящего сотрудника можно просто уволить, а здесь, хочешь - не хочешь, работай с ним.
Первое время удивляла сильная поддержка по всей стране. Это непередаваемое чувство, когда встречные машины сигналят, люди машут руками, бабушки крестят. Да и сейчас на Луганщине дети с флагами выбегают на дорогу поприветствовать. Но былой поддержки уже нет. Люди привыкли к войне.
Через меня в бригаду пришло помощи более чем на миллион гривен.
Спасибо волонтеру Олесе Жмак. 4 джипа, 2 буса, МАЗ-фура, экскаватор, рации на 10 тысяч долларов, несколько тепловизоров, беспилотник, сканер частот, мощная камера наблюдения для корректировщика, планшеты и море всякой всячины (колеса, аккумуляторы, обувь-одежда, печки, аптечки и т.д.). Многое в армии осталось на уровне 70-х-80-х годов. Техника, оборудование. Сейчас артиллерия силами волонтеров наверстывает, остальные - отстают. На карты вручную наносят обстановку, хотя планшетами - быстрее и точнее. Куча бумажек до сих пор заполняется, много писанины.
Доверие к командованию основывается на выполненных обещаниях.
Нам обещали дембель 1 августа этого года. Почти вся наша бригада служит ровно год. Но вот уже 26 июля, а мы еще на позиции до сих пор. Только чтобы уехать отсюда потребуется недели две, а замены нам еще не видать. Хотя известно, что на учебках много народу мается без дела. Если это отсрочка демобилизации, то следовало честно предупредить о ней за полгода, в худшем случае - за 3 месяца. У всех планы, все хотят справедливости. По году служим - значит по году, по полтора - значит по полтора. Просто объявите об этом сразу. Правила должны быть понятны. Если нам надо остаться для подкрепления новичков, например, то об этом тоже нужно как-то сказать. Потому что у всех есть свои планы. Например, я уже второй раз из-за службы переношу встречу с иностранными партнерами. Если придется сделать это еще раз - мой проект может просто не состояться. И так у каждого.
Тем, у кого высшее образование, сейчас предлагают офицерские курсы и контракт. Почти никто не остается. Причины на это две: во-первых, нет четких правил службы, во-вторых, низкая зарплата. Я - старший лейтенант, получаю около 3200, в зоне АТО - около 7000. Самый низкий оклад военного - 2300, в зоне боевых действий - 5900. Я знаю, что тысяч на 15 многие могли бы остаться. Но они лучше в батальоны пойдут - там правила понятнее.
Переходить из состояния войны в мирное очень сложно. Когда я выезжал из зоны АТО - отсутствие обстрелов даже давило на голову. Пугающе непривычно было. От шелестящего целлофана шарахался - казалось, что "Град"...
Анастасия Береза, Цензор. НЕТ
29 липня 2015 г., 17:45
