Виктор Цой стал легендой. В нем все было для этого создано

Виктор Цой стал легендой. В нем все было для этого создано

Тридцать лет со дня гибели Виктора Цоя. В Петербурге появился памятник. Я ныне живу бок о бок с домом, где жил Цой, но монумент поставили у метро: там людей побольше.

Вот подошла тетя, перекрестилась на святого Цоя, поклонилась и отошла. Душу спасает. Вот кинодокументалист с камерой: пытается брать интервью. Вот промчался на велике безумный фанат, орал что-то. На футболке – Цой. Вот другой фанат: ходит, машет руками, чуть не подпрыгивает: давайте споем. Подкатывает к тетям и дядям, но те молча "фоткаются" и уходят. Фанат возвращается "к своим" на скамеечку, принимает стакан и сам запевает. Всем пофиг. Народ-то не принял. На фоне Виктора снимается семейство, затем другое, третье… Птичка вылетает.

Кстати, надо сказать, на этом фоне Птичка и впрямь вылетает. Монумент хорош. Именно потому, что это не памятник Цою, а памятник Легенде о прекрасном Цое, которая является одной из определяющих легенд моего поколения, так ждавшего перемен и так мало для них делавшего. Для меня лично Виктор не столь уж много значил, хотя нельзя не отдать дань его харизме. Для меня символ эпохи – Андрей Макаревич. Над его песнями и по сей день порой "медитирую". Но Легендой стал Цой, поскольку в нем все было создано для Легенды. Если кто из молодых не знает, почему, приходите в сквер у "Ветеранов": монумент скажет.

Я буду, конечно, туда приходить, благо это – "моё метро". Сейчас я уже не тот, что был тридцать лет назад. И уже никогда тем человеком не буду. Но памятник этот – память и обо мне. Поскольку он – память о тех мечтах, которые не сбылись, и том образе моего поколения, который был выдуман Цоем и воплощен для миллионов зрителей в "Ассе" Сергея Соловьева. Мы оказались совсем другими. В шестьдесят лет разумом понимаешь, каким ты на самом деле был в тридцать. Однако душой понимать это не хочется. И для души теперь есть бронзовая Легенда о Цое.